Когда все возможно

Новая книга Элизабет Страут, как и ее знаменитая "Оливия Киттеридж", – роман о потерянном детстве. Каждая история в нем – напряженная драма, где в центре – мрачное прошлое и почти беспросветное настоящее. Если детство прошло в домашнем аду, с отцом-насильником, как тяжело будет жить с этим секретом? Можно ли простить родную мать, не сумевшую защитить от жестокости? Одно неверно сказанное слово в детстве может вернуться бумерангом в настоящем, вызвав боль, стыд и отчаяние. Тайны, которые ты тщате...

Жанры

Книга из цикла

Amgash

Меня зовут Люси Бартон

Елізабет Страут

3,4

(534)

Когда все возможно

Элизабет Страут

3,6

(111)

Ах, Вильям!

Элизабет Страут

3,7

(588)

Lucy by the Sea

Элизабет Страут

(10)

Tell Me Everything

Элизабет Страут

3,9

(7)

Рейтинг LiveLib

3,6

111 оценок

5
19%
4
42%
3
30%
2
5%
1
4%

Ваша оценка

Прочитали 124Хотят прочитать 283

Рецензии

Аноним17 июня 2020 г.
Первые связные мысли, оформившиеся в голове после прочтения:
Всё герои немолоды.
Всё герои несчастливы.
Они немолоды, несчастливы и такими останутся. Финал.

**********************
С какой целью подобная депрессивно-меланхоличная проза была написана, понять мне трудно. Ещё сложнее найти объяснение, зачем я это всё же дочитала. Ознакомилась с комментариями о других творениях Элизабет Страут... Если всё обстоит так, как я думаю, похоже, нам с ней не по пути; по крайней мере опыт чтения данной книги заставляет меня проявить дальнейшую осторожность в отношении других её произведений.
Небольшой городок Эмгаш, любовно характеризуемый самой писательницей как "захудалый" и "жалкий", встречает нас хлебом-солью, чтобы поведать о своих жителях - таких же невзрачных и унылых. Некой Люси Бартон, родившейся и повзрослевшей тут, повезло однажды вырваться из этой трясины - теперь она живёт в Нью-Йорке, пишет книги о себе, и её имя стало нарицательным. Ещё бы, бедная Люси в своё время пережила тако-о-о-ое, что теперь в своих книгах пишет тако-о-о-ое... Иными словами, рябь пошла среди заскучавшего населения.
Я смиренно принялась ждать авторских разъяснений, какое же несчастье когда-то оказалось для героини Люси страшным, заведомо подозревая гадости, но получила депрессивные душевные излияния не столько от неё, сколько от её брата, её знакомой, знакомой знакомой, матери знакомой знакомой... Вскоре я их перестала считать. Вопрос, что на страницах делают все эти люди, связанные с той самой именитой Люси лишь шапочно, затирался только гадостями, о которых они вспоминали. Пока одни когда-то насиловали детей, а другие заставляли их собирать отбросы, третьи извращенцы и сейчас подглядывают в замочную скважину за посторонними женщинами и носят дамскую одежду. На их фоне ревность мужа к тёще, плевание в джем неугодным и простая унылая тоска по утраченным молодости, счастью и прочим атрибутам смотрелись цветочками - правда, без запаха и красоты.
Непонятен мне посыл написанного. Герои порефлексировали, поплакались на страшное прошлое, бессмысленное настоящее и безрадостное будущее и разошлись, оставшись при своём. Но жалости не вызвали, скорее облегчение, что исчезли в своём захолустном Эмгаше вместе с возродившей их когда-то Э.Страут.
Читать далее
55
757
Аноним3 января 2019 г.
Из жизни «отбросов»
Ориентироваться в последней книге Страут будет много легче тому, кто знаком с предыдущей, «Меня зовут Люси Бартон». Не потому, что есть какая-то сюжетная перекличка (нет, тут общего немного), а потому что «Когда все возможно» (кому пришло в голову поставить ограничивающее «когда»?) – отклик на ту порядком приглаженную картинку городка Эмгаш, которую нарисовала для себя Люси. Тоска по несчастному и все же счастливому детству, молчание ее матери, ее же недомолвки и сознательные искажения фактов сформировали при всех упомянутых мерзостях провинциальной жизни образ скорее ностальгический. Это, кстати в новой книжке вполне отражено в новелле «Сестра», где уже пожилая Люси все же набирается мужества, чтоб посетить оставшихся в Эмгаше родственников и внезапно осознает, что возвращаться в ад, вырвавшись из него на литературные подмостки Нью-Йорка, все же не следовало. «Нет, все было именно так плохо», комментирует Вики, сестра Люси, внезапно нахлынувшие воспоминания. Не просто жизнь в дыре, с ланчем из помойки, а такие условия существования, при которых ювенальная юстиция обычно изымает детей, а родители отправляются в казенный дом. Но: «все-таки мы выросли не такими плохими людьми».
Короче, все вело к одному, а получилось иначе, в голове у нас одна картинка, а в действительности другая. Но это ж разные истории, а значит полемика с мыслью высказанной ранее в предыдущем романе, вперед Джулиана Барнса, который ее подхватил: «У каждого из нас есть всего одна история».
Мы считаем так, а у других свое мнение и видение ситуации. Игра оптикой Страут удается просто блестяще. Та же Люси Бартон, исповедавшаяся нам в предыдущей книге, совершенно по другому выглядит в глазах ее земляков и родственников. За счет различия точек зрения, восприятий и трактовок перед нами предстает более сложный, разносторонний характер.
Оптимистическая книга о приятии своей жизни и обретении цельности («Меня зовут Люси Бартон») в «Когда все возможно» сменяется рассказом о еле заметных поначалу доминантах существования. Они и делают возможным то, а не иное, они же объясняют в итоге, что в человеческой судьбе возможно все. Наличие боли лучше, чем ее отсутствие, боль не только тянет вниз, она возвышает, становится показателем не отмершей еще человечности. За разладом с матерью скрывается глубокая к ней привязанность, за странным союзом травмированных людей глубокая гармония и т.д.
Не все рассказы в сборнике (тут все-таки приходится поспорить с авторским определением «роман») равнозначны по ценности. На каждый написан уверенной рукой мастера. Я бы даже сказал, что мастерства в «Когда все возможно» даже с избытком, Страут по старому совету Сары Пейн, зажав зубы, тащит некоторые истории вперед, потому что сами они движутся плоховато («Вдребезги», «Гостиница B&B»). Жизнь простых людей, «отбросов» («Элвиса Пресли любят только отбросы»), неожиданно оказывается сложной, имеющей свою, до того неведомую нам подоплеку.
Страут вытаскивает то, мимо чего мы проходим, отделываясь очередным ярлычком наружу. Самое интересное, как и в предыдущей книге составляют детали, оттенки, полутона. Ради них вернешься к тексту еще не раз, в то время как основные коллизии (семейное насилие, ошибки, заблуждения и неверно принятые решения) видятся уже многократно обкатанными и затертыми до дыр. Сюжет наконец отойдет на второй план и останется то что для себя отметила Толстуха Пэтти: «Лучше всех меня понимает книга».
Читать далее
17
1K
Аноним28 октября 2023 г.
Когда все возможно?
Пером Элизабет Страут написана целая серия книг об одних и тех же героях.
Сказать точнее, ее книги будто маленький городок, где все более или менее близко знакомы друг с другом - через одноклассников, соседей, дальнюю родню; и в ее романах и новеллах встречаются все те же лица, истории которых раскрываются там и здесь более полно или пунктирно; а иногда мы узнаем финал чьей-то истории совсем в другом романе.
Это превращает книги Страут в общий метадискурс.
Конечно, самый известный текст Страут - это дилогия "Оливия Киттеридж" и "Снова Оливия", но мне очень нравится ее роман в новеллах "Когда все возможно (Потерянное детство)".
Одна из главных героинь Страут - Люси Бартон, авторское alter ego. История Люси - бедной девочки из нищей семьи, с отцом, который мучается от послевоенного ПТСР, с матерью, которая ненавидит свою жизнь, мужа и детей. Люси смогла сбежать из ада и стала писательницей, как Страут.
Но следуя поговорке, что девушку нетрудно вывезти из деревни, а деревню из девушки вывезти нелегко, Страут как будто пытается вывезти свое детство во взрослой жизни; но по-прежнему оказывается в аду.
"Когда все возможно" - истории взрослых детей, которые живут с тем, что сделало их такими. Например, Абеля, центрального героя последней новеллы, "всегда озадачивало то, сколь многое в жизни человек способен начисто забыть, а потом как-то продолжать жить дальше, испытывая, наверное, некие фантомные ощущения по поводу забытого".
Эти фантомные боли прошлого (зачеркнуто - детства) Страут и пересказывает, и каждый персонаж ее книги, вроде бы очерченный пунктирными штрихами, предстает перед читателем во всей глубине его личной истории: какой он, что сделало его таким, как он с этим живет... теперь.
Жизнь так прихотлива. Кто-то разбогател в попытках совладать с ужасом травмы (как Абель), кто-то прославился (как Люси Бартон), кто-то помогает другим пережить боль (как Дотти, хозяйка маленькой гостиницы в маленьком городке. Кому как не ей лучше знать, что "слушать чью-то исповедь — вовсе не пассивное времяпрепровождение. Настоящий слушатель всегда активен, а Дотти слушала по-настоящему"). Страут невольно (или нет) описывает все стратегии совладания с травмой (отреагировать, выговариваться, выслушивать...)
Но много и тех, кто неблагополучен даже внешне, кто не справляется и не может, например, Пит, брат Люси Бартон, их отец, Чарли Макколей и т.д.
Травма в тексте Страут существует как живой организм и отдельный персонаж, как "Оно" из одноименного романа "Оно" Стивена Кинга. Между прочим, действие романов Страут происходит в штате Мен, как и в романах Кинга. Но ужасы Страут совсем не мистические, как будто с тем, что Кинг передоверил силам потустороннего зла, Страут обошлась намного правдивее и честнее. Зло творят люди (а не какие-то неведомые силы); и не какие-то люди, а самые близкие наносят те раны, которые как стигма отпечатываются в психике на-веч-но.
Во всяком случае Абель, который в детстве голодал так, что искал еду в мусорных баках, и стыдился бедности - теперь так же стыдится богатства и "вынужден ... терпеть столь же неконтролируемые атаки собственного непонятного стыда, прекрасно сознавая при этом, что для подобного чувства у него нет никаких реальных оснований", а Люси Бартон мучают панические атаки.
Страут как будто уверена, что каждому есть что скрывать, у каждого свой стыд, и поэтому она, то есть Люси Бартон, пишет книгу; а книгу читают ее земляки и бывшие одноклассницы, как Пэтти, и Пэтти становится легче...
И каждый пишет свою историю...
Вот такой дискурс, такая нарративная (библио)терапия.

И весь день у нее было на редкость приятное чувство, как в детстве, когда съешь что-нибудь особенно вкусное — любимое печенье или желтую ириску, — и потом еще долго ощущаешь чудесное послевкусие каждой складочкой во рту, каждой трещинкой на языке. Пэтти понимала: это детское ощущение сладости и нежности исходит от прочитанной книги Люси Бартон.
Читать далее
11
235