La divina comedia

О жадность! Не способен ни единый
Из тех, кого ты держишь, поглотив,
Поднять зеницы над твоей пучиной!

Цвет доброй воли в смертном сердце жив;
Но ливней беспрестанные потоки
Родят уродцев из хороших слив.

- ...И так любой
Обычай смертных сам себя сменяет,
Как и листва сменяется листвой.

- Все те укусы, - я ему ответил, -
Что нас стремят к владыке бытия,
Крепят любовь, которой дух мой светел.

Жизнь мирозданья, как и жизнь моя,
Смерть, что он принял, жить мне завещая,
Все, в чем надежда верящих, как я,

И сказанная истина живая —
Меня из волн дурной любви спасли,
На берегу неложной утверждая.

И все те листья, что в саду взросли
У вечного садовника, люблю я,
Поскольку к ним его дары сошли.

Здесь древний сонм и новый сонм цветет,
И празднует свой подвиг величавый,
Под сыном бога и Марии, тот,

Кто наделен ключами этой славы.

О, до чего прекрасный собран злак
Ларями этими, и как богато,
И как посев их на земле был благ!

И быстроту свою, и свой объем
Все семеро представили мне сами,
И как у всех — уединенный дом.

С нетленными вращаясь Близнецами,
Клочок, родящий в нас такой раздор,
Я видел весь, с горами и реками.

Потом опять взглянул в прекрасный взор.

Тогда я дал моим глазам вернуться
Сквозь семь небес — и видел этот шар
Столь жалким, что не мог не усмехнуться;

И чем в душе он меньший будит жар,
Тем лучше; и к другому обращенный
Бесспорнейшую мудрость принял в дар.

- О пламенные звезды, о родник
Высоких сил, который возлелеял
Мой гений, будь он мал или велик!

- Петр начинал без злата и сребра,
А я — молитвой и постом упорным;
Франциск смиреньем звал на путь добра.

И ты, сравнив с почином благотворным
Тот путь, каким преемники идут,
Увидишь сам, что белый цвет стал черным.

Хоть в том, как Иордан был разомкнут
И вскрылось море, промысл объявился
Чудесней, чем была бы помощь тут.

- Столь многое земному телу любо,
Что раньше минет чистых дум пора,
Чем первый желудь вырастет у дуба.