Ваша оценкаРоман «И это все о нем» посвящен комсомольцам 70-х годов. В центре повествования Евгений Столетов и его товарищи — молодые лесозаготовители, комсомольцы, вступившие в непримиримую борьбу с мастером Гасиловым, обывателем, рвачом, для которого главное — собственное благополучие.
Сюжетно роман построен на расследовании обстоятельств гибели Евгения Столетова.
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,1
224 оценки
- 536%
- 445%
- 315%
- 23%
- 11%
Ваша оценкаПрочитали 241Хотят прочитать 286
Рецензии
GaarslandTash25 ноября 2025 г."Словом можно убить..." или "Не говорите никогда жестокие слова..."
Читать далееСвоим социально-психологическим детективом "И это всё о нём" Виль Липатов задал настолько высокую художественную планку, что читать после этого романа что-то ещё довольно проблематично. Настолько хорош литературный язык и психологически выверенная мотивация поступков главных героев романа. Особый изыск повествованию придают многочисленные флэшбэки, отсылающие читателя к событиям, предшествовавшим трагическому происшествию. Как и полагается в настоящем детективе развязка наступает только в финале. Развязка, на мой взгляд, весьма необычная, потому что совершённое преступление остаётся без наказания. Несмотря на вердикт Прохорова у преступления есть автор. Это - бывший уголовник Аркадий Заварзин, который доказывает на практике прописную истину, озвученную когда-то Вадимом Шефнером в стихотворении "Слова" - "Словом можно убить..." Именно подобное "убийство словом" и происходит в романе Виля Липатова. Примечательно, что как и в случае с Андреем Лузгиным, признающим свою вину в гибели друга Заварзин также осознаёт, что смерть Столетова лежит на его совести:
"— Это я угробил Женьку! Если бы я ему тогда не сказал про Петухова и Гасилову, он бы жил… Но я ему потому сказал, что он счастливый был, как ребенок. Таких людей нельзя обманывать! Это все равно что ребенка обворовать…"
Правда при этом, как и прочие преступники Заварзин пытается каким-то образом смягчить свою участь, свидетельствуя о том, что действовал так из лучших побуждений. А преступление осталось без наказания. А ведь именно Заварзин убил Столетова. Убил не ножом, а словом. Особенно если учесть, что в тот момент, когда Заварзин произносил роковые слова у бывшего уголовника было такое лицо, "с каким выхватывают из кармана нож…" В романе Виля Липатова это "убийство словом" выглядит более, чем очевидно. Бесплодно и раскаяние Заварзина в содеянном. Ведь чужую жизнь этим раскаянием не возвратить... Поэтому, дорогие друзья, я призываю вас не говорить никогда жестоких слов. Помните - Словом можно убить...
Кстати, в отечественной классической литературе это "Словом можно убить" можно проследить на примере главного героя романа Михаила Арцыбашева "Санин" Владимира Санина. Именно его "жестокие слова" стоили жизни другому человеку. Можно, разумеется, интерпретировать данный поступок Санина как малозначащий, поскольку сам то он другому петлю на шею не накидывал. Так, шутя, порекомендовал отчаявшемуся человеку повеситься. Ну, а тот, сдуру, взял, да и повесился... Ну, так, помилуйте. Это же его выбор! Он сам изволил повеситься. Санин ему в этом не помогал... Посему и вина лежит исключительно на самом "потерпевшем"... Но давайте разберём с вами данный эпизод с другой стороны. Как выглядит вот эта "шалость" Санина в контексте христианского вероучения... Пожалуй в особые дебри мы с вами углубляться не будем, а удовольствуемся минимумом... Евангельским изречением: "но горе тому человеку, через которого соблазн приходит, уж лучше бы ему вовсе не родиться..." Тут, дорогие друзья, вот какая штука - поступок Санина, его необдуманные жестокие слова и есть тот самый соблазн... А на то сколь велика цена данного прегрешения указывают нам последуюшие "уж лучше бы тому человеку вовек не родиться"... Поэтому, дорогие друзья, давайте не будем с вами пытаться оправдать то, что оправдать нельзя никоим образом, как бы нам с вами не хотелось обратного. Давайте хорошо запомним это пророческое изречение Вадима Шефнера: "Словом можно убить"...
А в завершение, позвольте процитировать своё стихотворение: "Жестокие слова":
"Жестокие слова – Я не подумал,
Жестокие слова – Я не хотел.
Жестокие слова – Я передумал,
Жестокие слова – Я не сумел.Жестокие слова – Я так решила,
Жестокие слова – Я не смогла.
Жестокие слова – Я поспешила,
Жестокие слова – Я не ждала.Жестокие слова не говорите,
Жестокие слова – не позабыть.
Прошу лишь одного - не осудите,
Жестокие слова – не изменить.Не говорите никогда жестоких слов,
Жестокие слова, как тленность убивают Душу.
Дарите всем Надежду и Любовь,
Изгнав из Сердца ледяную стужу.Не говорите никогда жестокие слова,
От этих слов Надежда угасает.
Не говорите никогда Любовь мертва,
Она – живее всех живых. И не престанет…"Будьте милосердными, друг к другу, друзья мои... Тем более, что и Сам Господь нам говорит об этом: "Милости хочу, а не жертвы"...
С уважением, Ваш Лев Гарман
72457- GaarslandTash10 января 2025 г.
"А наша жизнь стоит на паперти, И просит о любви с протянутой рукой..." или Индифферентность к ближнему порождает трагедии...
Читать далееМоё знакомство с романом Виля Липатова "И это всё о нём" во многом состоялось благодаря прекрасной экранизации, в которой главную роль - тракториста Женьки Столетова сыграл неподражаемый Игорь Костолевский. Первоисточник оказался не менее прекрасен. Написанный в жанре социально-психологического детектива роман Липатова захватывает с первых страниц повествования. Особую изюминку ему придаёт напевный лирический слог Виля Владимировича. Так уж повелось, что у нас утвердилось понятие, что главный сюжет романа - это борьба с "гасиловщиной". Безусловно, вскрытие автором "гасиловщины" в романе Липатова имеет место, но отнюдь не главное. На самом деле в своём произведении автор стремится донести до читателя мысль о том, сколь опасным для общества является индифферентное отношение к ближнему, зачастую приводящее к настоящим трагедиям. На мой взгляд липатовский "И это всё о нём" перекликается с известной повестью Владимира Тендрякова "Расплата". В обоих произведениях именно индифферентность, безразличие к ближнему становится главной причиной человеческой трагедии. И не случайно Липатов несколько раз в своём романе заостряет внимание на том, что в гибели Евгения Столетова повинен не только бывший уголовник Аркадий Заварзин, не только мастер Гасилов, но и ближайшее окружение Женьки. Особенно это хорошо показано автором на образе лучшего друга Евгения Столетова Андрея Лузгина, написавшем известное письмо:
" — Мы получили ваше письмо, Андрей, — сказал Прохоров, и его рука, лежащая на тугом плече парня, спросила: «Вы — лучший друг Женьки Столетова, вы сидели на одной парте с ним, вы дружили с пятилетнего возраста… Как же случилось так, что вы, Андрей, греете на солнце веснушчатое лицо, а Женька Столетов лежит на деревенском кладбище?…»
— Почему вы думаете, что Столетова убили?
У Андрея снова побледнели щеки.
— Я не писал, что его убили! — загораживаясь ладонями, воскликнул он. — Я писал, что не верю… То есть я не могу верить… Женька умел хорошо прыгать. Он не мог сорваться. Понимаете, мы всегда прыгали с подножек… — Он прижал руки к груди. — Узкоколейные поезда ходят медленно…"А ведь Лузгин написал это письмо не просто так, а для того, чтобы снять со своей души камень. Ведь подспудно он понимает, что в тот злополучный день он повёл себя не как лучший друг. В тот день, 22 мая он совершил форменное предательство. Он отпустил Женьку одного с Заварзиным. И это после того, что произошло на лесосеке, после монолога Заварзина:
"— Придется выдавить тебе глаза, Столетов… Легче отсидеть червонец, чем видеть, как ты топчешь землю!.. Ну почему ты, Столетов, не послушался меня? Просит же человек: «Ставь трактор ровно!», отчего не уважить? Человек человеку — друг, товарищ и брат.
Вдалеке одиноко закричал ушедший поезд, размножившись в тайге, эхо долго шаталось между деревьями, потом оборвалось так резко, точно звук прихлопнули мягкой тряпкой.
— Выдавлю тебе глаза, Столетов, человеком стану… Я ведь не живу, а существую, когда ты по земле ползаешь… В тюрьме спокойнее… Глаза твои не видеть… Спать хорошо буду…"Ещё более наглядно это продемонстрировано автором в данном отрывке:
"— Эх, если бы я догадался не отпускать Заварзина до возвращения Женьки! — прошептал в темноте Андрей Лузгин. — Ну почему я его отпустил, когда мы приехали в Сосновку? Наверное, от десятого уже человека Прохоров слышал, что ничего не случилось бы с Евгением Столетовым, если бы Андрей Лузгин не отпустил обратно в лесосеку…"
Ночное светило напоминало ковригу с откушенной горбушкой, было по-настоящему прозрачным, пятна на лунной поверхности образовывали вздорное, скучное старушечье лицо, по кабинету распространялся бледный свет. По-прежнему мучился на стуле парень, считающий себя убийцей друга, ибо логика была проста и жестока: скажи Андрей Лузгин бывшему уголовнику: «Останься!», дождись минуты, когда на станции Сосновка — Нижний склад сойдет с опасной подножки Женька Столетов — не стоял бы возле выключателя капитан Прохоров, не было бы холмика сырой земли на деревенском кладбище..."А чего стоит фраза, произнесенная Андреем Лузгиным: «Мы после смерти Женьки в глаза друг друга смотреть не можем, мы боимся собраться вместе!». И это лучшие друзья! Но где были эти "лучшие", когда Женьке нужна была дружеская поддержка, когда как воздух требовалась верная рука? И чего стоят эти угрызения совести Лузгина, совершившего форменное предательство. И осознание этого предательства Андреем разве что-то меняет? Разве мог настоящий друг повести себя так подло, что даже проводить в последний путь Женьку не пришёл? Вот оказывается где корень всех бед, всех зол. В индифферентности к ближнему, в безразличии, в отсутствии искренней Любви... Именно об этом Вселенском Зле и предостерегает читателя автор в своём романе...
65686 
SantelliBungeys26 мая 2021 г.И это все уже без него...
Читать далееОт того как пишет Виль Владимирович Липатов у меня хмельное чувство. Все его реки, да пристани они ведь не просто так, живут, текут, скрипят деревянными настилами. Жизня...
Как пpовожают паpоходы. Совсем не так как поезда.
И бесцельные начальные стояния на берегу таят в себе необходимость, неизбежность и, если так можно выразиться, фатальность. Впитал в себя, неторопясь, созерцательность женщин с младенцами, проникнулся бескрасочностью окружающего, насытился замедленностью, тишиной, серостью низкого неба и шагнул неспешно навстречу обстоятельному расследованию капитан Прохоров. Тот самый Прохоров, который, во всеми не раз просмотренном фильме, есть из себя мешковатый, добродушно-прекрасноликий Евгений Леонов. И совсем даже другой по липатовской книжной мерке. Удивительно, но книга произвела на меня совсем другое впечатление. Не сюжетом, подсокращенным для съёмки, и даже не героями. Книга получилась, на мой взгляд, просто отчаянная по настрою.Печально все это. Как последний выстрел в защиту отступающей идеи. Идеи возможного построения того самого социализма, которой горели и сгорали. И пусть уже не "Павки Корчагины", но Женька Столетов, единичный анахронизм эпохи и его печальный создатель Виль, наклонившись вперёд, как против порыва ветра, ещё пытаются шагнуть и предотвратить неизбежное.
Как-то мы последнее время все увлеклись в сторону рыба ищет где глубже... И не скажу что я против, но печально бывает, временами. Вот и Женька Столетов становится все более идеалистичен, монументален и непонятен в своем протесте, коллекции фотографий и фонариков.И нет особой детективной загадки в этом рассказе. И просты, на первый взгляд, персонажи. И разговоры все бесхитростны и прямы. А вот не каждая герань в окне на месте, да и большие махровые полотенца давно в сельпо не завозили. Не обмануть нас телескопом в сараюшке Гасилова, да и в подкидного не согласимся сыграть вечерком. Все увереннее ступаешь по Сосновке, до дома, крытого красным железом, до старой замшелой конюшни, до задравшей нос к небу "Степаниды"...
Вы уж простите, но сюжет вы и сами освоите, при желании. Возможно, почувствуете и печаль тоску по уходящему, по тому что отгремело, отстроилось на энтузиазме и вере. Поймёте все про петуховский костюм с отливом, про нормы выработки, да про вечерние чаепития, новогодние танцы и последнюю поездку на платформе. Сообразите что герой здесь один, а все эти хорошие, умные, сильные и прочее друзья его ничего не стоят без него, без Женьки, о котором должно было быть все. И пусть откровенно пасётся на бережку и по страницам лишь Людмила, а молча существуют уже большинство.
Липатова читать стоит из-за того как он пишет, чтобы прочувствовать весь его насыщенный, "наваристый" образный запас, которого хватает и на ефрейторский шик с южной сентиментальностью, и на любовь к помпезности, перемежающейся с девичьей пристрастностью к оборочкам и кружевцам.
И диалоги, пополам с размышлениями и прикидками, щедро пересыпаны описаниями. И пахнёт на вас враз и сосновой смолой и брусникой, и солнце вызреет над вершинами корабельных сосен, и пространство будет бесконечным... А когда звякнет прибитый у крыльца медный рукомойник, да рука охолонет о крынку молока, может и вы поймёте в чем красота липатовской прозы.582K
Цитаты
sireniti22 апреля 2018 г.Читать далее«О домашний, самопечный хлеб!
Пшеничная коврига, вынутая из русской печи, покрыта золотистой коркой, в пористом изломе живет захватывающий, сладкий запах; коврига такая нежная, пышная, что представляется дышащей; ломоть лежит на ладони, вздрагивая. Свежий пшеничный хлеб пахнет жизнью, все есть в этом запахе — бражная винность, осенняя прозрачность, блеск жирного чернозема, летний зной, луговая свежесть. Бедные городские «люди, не знающие, что такое свежий пшеничный хлеб из русской печки! Что едите вы? Разве это еда — хлеб-кирпич! Неужели не понимаете вы прелесть ковриги, имеющей форму земли, луны, солнца; разве неведомо вам, что природа не терпит параллелепипеды, их острые углы, их унылую законченность? Хлеб должен походить на солнце, бедные городские люди! Как изменится ваше настроение, когда на стол ляжет круглая, духмяная коврига настоящего пшеничного хлеба. Вы загрустите, бедные городские люди, если поймете, что никогда не ели настоящего деревенского хлеба, похожего на солнце. Так сделайте себя счастливыми — приезжайте в Сосновку.»172,2K
Подборки с этой книгой
Экранизированные книги
- 1 811 книг
Флэшмоб 2011. Подборка глобальная :)
- 2 165 книг
Коллажи-загадки
- 3 208 книг
Незаслуженно забытые, но очень хорошие книги советских времен.
- 150 книг
Спасатели, на помощь! Советская литература.
- 224 книги
Другие издания
