Облетая солнце

Я рождена для того, чтобы лопастным винтом и сверкающими крыльями, точно рукодельницы в старину, выткать свое имя в небе, пролетев тридцать шесть часов в темноте

новая семья — точно приз, который случайно выиграл в лотерею

Я с головой погрузилась в увлекательнейшие занятия: как правильно бросать копье, как слиться с окружающей растительностью, выслеживая бородавочника.

На языке суахили слово «mivanzo» означает «начало нового». Но прежде должен наступить конец — черное, глухое дно, — и лишь затем забрезжит свет.

Только что отстроенные фуражные заполнились приятно пахнущим сеном, а в денниках — особая гордость моего отца! — появились племенные жеребцы. Я прыгала от восторга, увидев, какие они красивые! К тому же отец сказал мне, что эти животные — самые лучшие в Африке, а может быть, и вообще на всем белом свете.

Когда же урожай созрел, отец выгодно продал зерно, а на вырученные деньги купил два стареньких двигателя и построил мельницу.

Теперь наша ферма — Грин Хиллс — оказалась центром притяжения для всей округи.

Я выучила язык суахили, слушая рассказы, как гиена стала хромой, а хамелеон приобрел свое терпение. Я узнала, что ветер и дождь тоже были когда-то людьми, а потом не справились с важным заданием и были наказаны богами.

Выбор, предложенный мне, был трудным. Отец спрашивал меня не о том, хочу ли я остаться с ним, — это решение было принято давно. Он хотел знать, смогу ли я полюбить то, что окружало меня, так же, как любил он. Смогу ли я отдать сердце этому месту, даже если мать никогда не вернется.

Через два года моя мать отправилась обратно в Англию. Мой старший брат Дики поехал с ней, так как он всегда был слабым ребенком и вряд ли выдержал бы африканскую жизнь.
Мне тогда едва исполнилось пять лет. В памяти отпечаталось, как мама и Дики садятся в проходящий поезд до Найроби, нагруженные огромными чемоданами из парусины, в дорожных башмаках и даже с носовыми платочками.

У нас не было того, что в сельской местности называется сортиром. Когда нужда требовала, мы выходили в ночь, присаживались, держась за куст, у крутого склона оврага и отправляли продукты жизнедеятельности в длительный полет, насвистывая, чтобы не поддаться страху.