A Rising Man

Підготувати до Калькутти не могло ніщо, хіба тільки війна. Ні жахи, які переповідали в задимлених кімнатах Пел Мела ті, хто повернувся з Індії, ні історії журналістів та новелістів, навіть ні морська подорож у п'ть тисяч миль із зупинками в Александрії та Адені. Калькутта, коли ти там опинявся, здавалася такою чужою, яка і не виникне в уяві англійця.

Таємна поліція буває в інших націй. Ми, британці, маємо альтернативні канали.

Побачивши Калькутту, легко вирішити, що це якась давня метрополія. Насправді ж вона молодша за Нью-Йорк, Бостон та половину інших американських міст. Та, на відміну від них, народилася вона не від прагнення нового, як міста у Новому Світі. Причина появи набагато примітивніша. Це місце існує для торгівлі.

– А вас, сэр, что привело в Калькутту? – спросил Банерджи.

Я молчал.

Что я мог ему сказать?

Что я пережил войну, на которой погибли мои друзья и брат? Что я был ранен и отправлен домой, где узнал, что, пока я восстанавливал силы в госпитале, моя жена умерла от гриппа? Что я устал от Англии, в которую больше не верил? Рассказывать все это местному было бы дурным тоном. Поэтому я ответил ему так же, как отвечал всем прочим:

– Мне до смерти надоел дождь, сержант.

Закон кармы не предполагает возможности отпущения грехов. Их последствия неизбежны.

Безумие никому еще не мешало получать высокие звания в армии, особенно сейчас, после войны, которая столь многих превратила в безумцев.

Будь мы неисправимыми злодеями, мы не нуждались бы в лицемерии. Мы бы даже не пытались оправдать то, что живем как хозяева в чужом доме.

Сожалею о том, как изменился я сам из-за всех этих смертей. Я утратил чувство сострадания. Наверное, любому, кому выпадает видеть подобные вещи, приходится отключить часть собственной человечности, иначе он не сможет нести этот груз. А потеряв часть человечности, он, я полагаю, теряет частицу своей души.