Две твердыни. Сильмариллион

- В душе у тебя сплошь запертые двери и наглухо закрытые окна, и черно там, как в подвале, - сказал Фарамир.

Весь день пробродили они втроём по лесу - хором пели песни, дружно смеялись. А смеялся Скоростень часто, и смеялся всегда радостно. Смеялся он, когда солнце являлось из-за облаков, смеялся при виде родника или ручья, смеясь, останавливался и кропил водой ноги и голову. Слышал трепет или шепоток деревьев - и тоже заливался смехом. А завтдев рябину, стоял, раскинув руки, стоял и пел, гибкий, точно юное деревце.

— Завидное местечко, — сказал Леголас. — Да ты не волнуйся, Гэндальф тебя, чуть что, живенько на землю спустит, а Светозар ему за это спасибо скажет. Верхом-то секирой не помашешь.

— А гномы верхом и не воюют. С лошади удобно разве что людям затылки брить, а не оркам рубить головы, — сказал Гимли, поглаживая топорище.

Добро и зло местами не менялись: что прежде, то и теперь...

Королем можно считать только того, кому есть чем править, иначе титул его – пустой звук.

О тихих беспечальных днях обычно не говорят, пока они не кончаются. Так и прекрасные творения: они говорят сами за себя, пока существуют и радуют взор, а когда их уже нет, память о них остается лишь в песнях и не дает настоящего представления о том, что было.

Все, что начиналось добром, окончится злом.

Если друг поступает опрометчиво, только враг будет потакать ему.

Но сеятель лжи непременно дождется всходов и сможет отдохнуть, пока другие будут пожинать урожай.

но тот, кто сеет ложь, не будет иметь в конце концов недостатка в ее плодах.