Совиный волк

Признаться, иногда мне было одиноко. Особенно полярными ночами. Так у нас, на Севере, называется время, когда ночь – не только ночью, но и днём тоже. Всё бы ничего, если бы не знать, что днём должно быть светло. А вот когда знаешь это, дневная ночь становится ещё чернее. И тогда приходит печаль, и время превращается в камень – ни ножек, ни ручек, чтобы добежать, дойти, добрести, доползти до света. В такие ночи казалось, что Север – это пустыня, где нет ничего, кроме темноты и холода. Но это только казалось.

Я заметила, что одна и та же дорога никогда не бывает одной и той же. То она сияющая, нагретая солнцем, как будто обнимает тебя тёплыми лапками. То вдруг станет мрачной и думаешь, приведёт совсем не туда, куда нужно, а вообще запутает, и станешь ты бродить, как в лабиринте, и не выберешься до самой ночи! Иногда дорога бывает равнодушной, и ей как будто всё равно, идёшь ты по ней или нет, а в другой раз так хрустит и трещит ветками, так шуршит листьями и перьями, что кажется, будто ворчит, жалуется или о чём-то просит.

- Бубо, я не вернусь. Я уезжаю на совсем в какую-то южную страну. папа теперь будет летать из неё.
- Значит, всё кончилось. - прошептал волк. - Мы закончились. Никогда мы вместе не полетим на самолете. И не будем ходить по тропе северного оленя. Не отправимся за северным сиянием.
- Зачем ты так говоришь?
- Это нужно сказать. Потому что когда тебе страшно, лучше произнести то, чего ты боишься. И тогда оно как-будто оживёт и встанет перед тобой. И ты посмотришь ему в глаза.
- Чего ты боишься, волк?
- А теперь уже ничего. Я произнес всё, чего боялся. И теперь мне снова ничего не страшно.