Бунтующий человек. Падение. Изгнание и царство. Записные книжки (1951-1959)

Как говаривал Кинг ("Как писать книги") в каждом из героев любого писателя есть что-то от него: мы любим говорить о себе, мы любим говорить о том, что знаем лучше всего. И самонадеянно считаем, что уж себя-то мы знаем - о, это великое прекрасное заблуждение! Не ведаем порою и сотой доли творящегося в глубинах нашего "я".

В герое книги "Падение" знаменитого французского писателя находила кого угодно - только не его. Печорин, Дориан Грей... Маски обывателя двадцатого века, удобные, размер в размер и как никогда актуальные - считать себя лучше, выше. способнее, красивее, удачливее других. Этих же других ни в грош не ставить. Оправдывать собственные пороки неидеальной средой, особенностями воспитания, непониманием окружающих - только не винить себя.

Адвокат (а позже и судья) Жан Батист Кламанс - личность пренеприятная: вот те печоринско-греевские пороки, они, кажется, удесятерились в одном французе. Тщеславие - по полной! Холодность к окружающим - выше не придумаешь! На повестке дня исключительно деньги и забота о себе любимом, ну что ж поделать, если окружающие не вышли ни умом, ни манерами, ни личиной. Ты - центр собственного мира, его порождение и отражение. Вот она главная болезнь минувшего двадцатого - равнодушие к чужим бедам, упорно скрываемое под завесой милосердия.

Профессия, конечно, накладывает свой отпечаток (не единожды вспоминала я при чтении книги французского классика про любимого моего адвоката - Микки Холлера из цикла Коннелли), но кажется и думается мне, что на любом месте Кламанс бы вел себя аналогично, отпуская едкие саркастические остроты и любуясь собой. Его замечания забавны до поры до времени, тонкая грань между легкими насмешками и злыми унижениями очень быстро стирается. Он не верит в искренность дружбы, в любовь и подавно. Он ищет от жизни наслаждений и успеха, без труда получая и то и другое, вот только ширится где-то в районе сердца пустота, не дающая сполна радоваться получаемому...

Он идет по двадцатому веку, но прямой дорогой из девятнадцатого. Хочет видеться другим хуже, чем есть. Надо признать, у него это отлично получается...

Никогда не наскучит мне чтение исповедей, а книга Альбера Камю представляет собой именно ее - исповедь выпившего в баре случайного попутчика. Не вспомнишь на утро ни имени, ни профессии, ни лица. Останется чувство горечи от услышанного - от чьей-то бесцельно и бессмысленно прожитой жизни. У меня до сих пор саднит от чтения такое же послевкусие. Будем объективны (или постараемся таковыми быть): чтобы стать успешным адвокатом, мало одной протекции - необходим определенный набор личных качеств. Лишь они вкупе с усилием дают какой-либо результат. И вот человек, одаренный подобными качествами, пускает жизнь под откос, предаваясь излишним страстям. Вот это обидно! Растрачивание талантов, душевных сил, времени, которого с каждым днем у всякого из нас все меньше и меньше. "Зачем?" - немой вопрос повисал облачком во время прочтения романа. В "Падении" я, кстати, ответа на него я так и не нашла. Отыскала позднее, читая записные книжки самого Альбера Камю, где он всей откровенностью рассуждает о бренности сущего, абсурде мира и жизни, смерти, о парадоксах бытия, когда, к примеру, боишься одиночества и вместе с тем не выносишь толпы... Вот у и нашего Кламанса вся жизнь будто бы соткана из подобных, кажущихся неразрешимыми парадоксов. Неразрешимыми для всех, кроме него. Умный человек обычно неординарен во всем и выходы из сложных ситуаций может найти тоже самые неожиданные.

Как быть, если хочешь в рай (все-таки вторая половина жизни, конец где-то там маячит на горизонте), а грехи оставить не готов? Не готов прекратить эту беспечную и бесконечную погоню за все новыми наслаждениями? "Грешу и каюсь, грешу и каюсь и люблю. А после маюсь, всё уповая на судьбу..." - строчки из песни взлетали при чтении в моем подсознании. Кламанс выбрал самый простой, самый очевидный способ разрешить собственные противоречия. Правильный ли? Как знать... Не нам судить чужие грехи...

Красивая получилась книга. Терпеть не могу в книгах диалогов, монологи же - пространные, философские - обожаю. Весь роман - один такой беспрерывный монолог-покаяние. Сложно копаться лишь в собственной душе, в чужой же - чертовски интересно. Герой - антипод автора (сужу по записным книжкам Камю, который очень трогательно всегда размышлял о дружбе и любви, был самокритичен, не выносил несправедливой похвалы, любил одиночество), и в то же время в нем точно есть его частичка - вот даже эта его любовь к рефлексии, установлению и поиску взаимосвязей... Для любителей подобного (то есть минимума сюжета и максимума чужих раздумий) от всей души рекомендую. Прочим читателям она может показаться несколько скучноватой, тут уж, как говорится, на вкус и цвет. Мне прочитанное пришлось по душе, хоть и показалось чуть слабее "Постороннего" у того же Камю. На очереди - его романы "Чума" и "Первый человек", а также пьесы: после дневников и записных книжек, в которых автор предстает перед нами очень интеллигентным и тонко чувствующим человеком, хочется прочесть как можно большее количество его творений.

Ну вот и познакомилась с Камю. Признаюсь честно, я его со времен зарубежной литературы удачно избегала. И правильно делала. Я бы его просто не поняла, не оценила бы, он бы мне просто не понравился."Чуму" побоялась читать, думала что будет тяжело, поэтому знакомство начало с короткой повести.
Ну что я могу сказать. Это был шок. Не проходящий шок. Сказала бы, эпатаж на литературной ниве.
Вся повесть - это монолог парижского адвоката Жана-Батиста Кламанса, а сейчас он "судья на покаянии". Жан-Батист рассказывают свою жизнь неизвестному собеседнику. Может и были вопросы от собеседника, но мы слышим-читаем только ответы. И хоть этот монолог и был покаянием, исповедью, но больше похож на высмеивание рода человеческого.
И ведь рассказывает интересно, захватывающе, потрясающе. Именно потрясает своими откровениями, мыслями. Сначала он, будто красуясь расскажет о своем успехе, о своей карьере. Он рассказывает нам и любуется собой. Да, он помогал другим, но чтобы похвалили его,чтобы покрасоваться , показать "ах, какой я молодец!". Он помогал бедным, сиротам, нуждающимся, но только с прицелом на свою пользу, после отдельного взвешивания помощи и пользы от нее именно для него - такого хорошего. И ведь , если по-честному, многие так и делают, только не каждый может в этом признаться. Это ведь уже будет лицемерием, а не помощь страждущим. И ведь он это всё понимал и понимает и он счастлив от этого своего расчета, от этой циничности. Ему нравилось считать себя выше и лучше других. И вот случай на мосту, когда он не помог, не спас только потому, что не было зрителей. Что никто не увидит его геройства. А раз так, то и нечего рисковать собой. Это и была точка невозврата. С этого момента не-помощи и начался новый виток жизни Жана-Батиста. Он себя начал есть ,совесть ли, стыд ли, но ударился во все тяжкие. И падение женщины с моста стало падением рассказчика как человека. А чтобы не падать самому, "судья на покаянии" вывернул все грехи общества нам же на голову. Ткнул носом, что не один он с грехом, все грешны...
Хоть и тяжелая эта повесть, но прочитала на одном дыхании, не хотелось(да и не моглось) отрываться от книги

Как известно, мир – это война, а свобода – это рабство.

…Крайне сумбурная книга вышла у замечательного Альбера Камю. То ли он спешил, то ли очень волновался – но получилось неровно, с неожиданно яркими всплесками, скучными деталями и хаотичным развитием персонажа. Не возьмусь судить, но мне показалось, что именно «Падение» – самая личная вещь у Камю, а привычные экзистенциальные метания в ней соседствуют с полуосознанными переживаниями писателя времен Второй мировой и Сопротивления. Притом, что главный герой – явный его антипод. А теперь вспомните: случалось ли вам нарваться на человека, который, воспользовавшись вашей нерасторопностью в общественном месте, решил испытать ваше терпение и «присесть» вам на уши? Возможно, вы хотели покушать или выпить в одиночестве, но ваше уединение нарушил другой посетитель, назойливый, пожелавший именно вам рассказать о своей нелегкой жизни. Зачем? А почему некоторые любят рассказывать о себе посторонним? Сколько в этом желании – от самолюбования? Или, может, от страха за «правильность» своей жизни? Желание насильно вырвать у постороннего его мнение?..

Назойливым человеком (и главным героем) в книге оказывается уже вышедший в тираж, а ранее адвокат, Жан. В любимом баре он навязывается случайному человеку и начинает, так сказать, «публичное покаяние». Честно признаюсь: не понимаю того, кто согласился его слушать столько часов. Я, право, убежала бы от героя уже после пролога к его рассказу. Но оставшийся вне текста слушатель обладал уникальным терпением, прямо-таки нечеловеческим, оттого и может уважаемый читатель узнать всю историю Жана от начала до конца.

Стоит тут остановиться и сказать: именно в «Падении» легко заметить, как сильно на Камю повлиял Достоевский. Эта книга… даже слишком от Достоевского. Так, Камю взялся развивать идеи «Братьев Карамазовых», а своего главного героя так и вовсе наделил чертами Великого Инквизитора (кстати, Камю в молодости играл Ивана Карамазова на сцене, и я бы многое отдала, чтобы на это посмотреть). Особенно остро стоит вопрос Бога и христианства, которое неправильно Его трактует и, хуже того, не умеет донести до человечества высшие идеалы. Конечно, сложно устроенный Камю, столько посмотревший в своей жизни, не мог не быть в конфликте с образом Бога на земле. Тут же присутствует идея Достоевского о том, что «все виноваты, всем нужно каяться». Но у Камю она приобретает гротескные формы, ибо высказывает ее намеренно приниженный Великий Инквизитор.

Жан – человек странный и вместе с тем банальный. Живет он смутно, веря лишь в собственные удовольствия. Все остальное – словно в тумане. Самое яркое его воспоминание – о том, как он хотел пойти в Сопротивление, но струсил; в итоге все равно, по случайности, попал в фашистский лагерь и чуть не умер в нем от жажды. В лагере разочарованный в современном христианстве товарищ предложил избрать его новым Папой (вместо помирившегося с фашистами римского Папы), дабы было кому отпускать грехи пред лицом смерти. Жану эта жутковатая роль выбранного слуги Бога понравилась. Впервые он почувствовал власть над людьми. Ему пришлось по душе выслушивать исповеди. Отпуская грехи, не имея на то права, он уже поставил себя выше всех остальных. Увы, но война и лагерь выбирают самых худших. Но война и лагерь – не нормальная жизнь. Вне лагеря Жан лишился незаконного права отпускать грехи и тем самым возноситься. В обычной жизни Жан обратился в этакого Мармеладова из «Преступления и наказания». Обнаружив огромнейшее тщеславие, он полюбил каяться. Ему нравится грешить. О своих ничтожных грехах он говорит с невероятным удовольствием. Кажется, что грешит он именно за тем, чтобы потом бить себя в грудь и выть: «Ах, какой же я нечестивый грешник, сколько же мерзостей я натворил!» И как же тут без вскидывания глаз к потолку в поисках Бога? Так Мармеладов рассказывал Раскольникову, как его дочь Соня получила «желтый» билет, а жена Катерина чуть не сошла с ума.

Стоит ли говорить, что в «покаяниях» Жана нет ни капли искренности? Ему приятна сама поза раскаявшегося. Постенав в свое удовольствие, он с еще большим наслаждением («я же чистенький теперь!») бросается в лоно порока.

И было бы это не так страшно, откажись главный герой от лавров духовного учителя. Мармеладов – это, конечно, не очень приятно, но вообразите себе Мармеладова, умноженного на Инквизитора и кого-то из «бесов» (не Петруша ли часом?). Жан обожает стенать, какой он плохой. Но еще больше он любит выбивать из своих собеседников ответную исповедь. Его принцип: «Начать с покаяния (публичного обвинения себя), а кончить осуждением (обвинением других покаявшихся)». Он все еще мнит себя Папой, каким его избрали в лагере. Но нынче он со злорадством замечает: «Ох, теперь-то все покаявшиеся от меня не получат прощения! Никто не получит от меня отпущения грехов!» И он опять забывает, что должность Судьи он, по сути, присвоил. Он – не наместник Бога. Он – ничтожество, которое хочет быть выше остальных, иметь возможность казнить, так доказывая свое право на священную власть.

Жан – это образ столь неприятного для самого Камю времени – отвратительного времени, в котором раскаивались из тщеславия; в котором свою жажду власти объясняли высшими мотивами (Богом, евгеникой, «войной во имя мира»); в котором воровали право творить «справедливость», прикрываясь волей обезумевшей кучки людей. Как Жан, любили «жалеть» о случившемся некоторые палачи – а потом брались за прежнее с тем же рвением. Чувствуется, сколько злобы и отчаяния Камю вложил в эту небольшую книгу. Она – о его разочаровании в мире и человечестве, о его страхе, что человеку не нужны свобода и братство, а нужны власть и жестокость. Сам Камю сделал все возможное, чтобы стать лучше своей эпохи. Остаться… человечным. Но можно ли требовать того же от остальных?..

Рассуждения о смысле бытия всегда невольно и вольно приводят к оценке своей непосредственной роли в социуме. А именно что мы привнесли в этот мир, что отдали, какими средствами и что нам от этого стало. Так и главный герой «Падения» Жан-Батист, беззаботно ведя своё существование, вдруг осознает, что строит свою жизнь иррационально. Он сосредоточен на себе, если любить – то самого себя. Если проявлять благодетель нуждающимся, то не из-за доброты душевной, а себя же ради. Чтобы непременно испытать возвышенность над другими и быть тем самым непременно высоко довольным собой и даже более того: быть довольным собой в полной мере. Но жизнь преподносит сюрприз в игре внезапно проснувшейся совести. Людям, которым присуща воля, способным изменить себя согласно гласу разума и перестроить жизненные ориентиры вне укора совести – удается изменить себя. Но их считанные единицы. Человеческая природа абсурдна. Она сгенерирует тысячу причин оставаться на проторенной дорожке, даже если разум самопровозглашает собственные поступки как непомерное зло и аморальную дрянь, а себя самого как объект деградации. Человек, в большинстве своем, все равно из-за комфорта и в силу привычки найдет вагон и маленькую тележку причин оставаться прежним мерзким гадом, даже если общество с этим мирится не станет. Он даже способен придумать собственную теорию, чтобы оправдать не других, а самого себя, что он почти святой. Так и главный герой «Падения» врёт, лицемерит, развратничает. Он осознает и признает свои поступки, он осуждает себя и только ради того, чтобы потом можно смело судить других. И по профессии он никто иной как «судья на покаянии».

Альбер Камю вскрыл огромный пласт человеческого естества, найдя в нем существенное преобладание иррационального и даже абсурдного. При чтении возникает некая ассоциация с «Портретом Дориана Грея» Оскара Уайльда. Но это далеко не означает, что эти книги похожи. Общего в них то, что герои разлагаются и внутри и снаружи. Хотя у Камю разлагаются больше внутренне. Большее сходство, скорее всего, с Достоевским. А именно с его способностью препарировать гнилые души, открывать червоточины – эти глубокие моральные проблемы, которые так глубоки, что не каждый автор сможет их достать.

Стоит отметить, что стилистически произведение выдержано крайне необычно. Повествование идет как чистый поток сознания Жана-Батиста. Он встречает незнакомого собеседника в баре Амстердама, который является его соотечественником и ведет «диалог» с ним. Точнее не «диалог», а монолог с ним. Говорит только главный герой, а собеседник слушает. Можно сказать, что читатель и есть его собеседник. Потому что именно ему – читателю, суждено вынести вердикт всей истории в конце. И вердикт, скорее всего, будет не в пользу главного героя, потому что так жить нельзя. Нельзя так жизнь как Жан-Батист. Осознав себя как лицемера, он вовсе не отказывается от своей сути, а находит новое оправдание для продолжения привычной ему жизни. Это воистину ужасно.

Для тех кто не читал Камю ни разу.

Учтите, что перед вами ода о человеческом несовершенстве. Это дело вовсе не решается в принятии или непринятии несовершенства как такового. А в том, что с ним делать и как быть. «Падение» иллюстрирует яркий случай самообмана в этом отношении, проблему это не решает, зато какой колоссальнейший толчок дает эта книга, чтобы человечество наконец и вправду задумалось. Это настоящая пища для ума и «Падение» заслуженно занимает особую нишу в мировой литературе для людей по-настоящему любящих думать.

“Падение” – признанная классика французского экзистенциализма. Жанр этот зачастую вызывает либо восторг, либо резкое неприятие. Признаюсь, долго не могла вытянуть эту книгу из списка для чтения, очень уж много отзывов про то, что читать скучно и крайне тяжело. Но все оказалось не так плохо.

Повесть представляет собой 160-страничный монолог Жана Батиста Кламанса, и если в начале это еще похоже на историю с завязкой и окончанием, то к концу читателю приходится пробираться через откровенный поток сознания. Рассказчик – бывший адвокат, специализирующийся на защите “униженных и оскорбленных” преступников, ныне испытывает душевные терзания после одного неприятного инцидента. Под старость лет рассказчик осознает, что все его поступки лицемерны, а смысл его жизни – потешить самолюбие и испытать мимолетное удовольствие.

Это произведение показалось мне довольно ироничным – автор как бы играет с читателем, периодически подкидывая фразы вроде: “Вижу, вам моя болтовня уже надоела? Ничего, провожу вас до перекрестка и продолжу завтра!”. К тому же, мне сложно воспринимать “Падение” как цельное законченное произведение. Скорее, для меня это неплохой сборник цитат, пусть и зачастую довольно высокопарных вроде: “Не ждите Страшного суда, он происходит каждый день”.

Несмотря на то, что глаза иногда предательски слипались, я получила удовольствие от чтения. Конечно, нужно подгадать, в каком настроении приступать к этой книге, все-таки “Падение” – история о человеческих пороках, слабостях, поиске смысла жизни. Главный герой вызывает антипатию, зато его развернутые телеги заставляют задуматься о собственной жизни и моральных ценностях.

Все мы любим порой в большей или меньшей степени "изливать душу" собеседнику. А уж у нас в стране так и издавна так повелось, что вместо практикующих психологов , которых до недавнего времени особо и не было, мы рассказываем о том, что нас беспокоит, тяготит или требуют выхода эмоции своим друзьям и подругам. Можно было бы порой и уши незнакомых людей использовать по назначению, чтобы потом не тяготиться так вдруг возникшим откровением, но мало и редко кто такое позволит.

А вот у героя Камю Жан-Батиста Кламанса такая возможность появилась. Бывший парижский адвокат, волею случая оказавшийся в Голландии в какой-то момент оказывается за столиком в кафе с незнакомым человеком и беседа ( наличие которой мы только можем предположить) превращается в монолог, исповедь героя, где он не ищет оправдания, ни в чем не раскаивается , не ждет от вас ответной реакции, он рассуждает о многих важных вопросах и темах и скорее всего жаждет узреть подтверждения собственным мыслям и выводам. А если таковых не окажется, он и так проживет. Ведь главное не в этом.

В небольшом по объему произведении автору устами ГГ удалось поговорить и о людском эгоизме и его неискоренимости, о быстротечности жизни и неминуемом её конце рано или поздно, о Боге и людях , нас окружающих, друзьях и знакомых и ролях, которые мы исполняем друг для друга, об отношениях мужчины и женщины, любви и ненависти, о Боге и религии, преступлении и наказании... Я даже не знаю, анализируя прочитанное, что бы не затронул Камю здесь.

И самое интересное, что даже не соглашаясь с чем-либо , слушать героя интересно, увлекательно, несмотря на местами резкость его суждений, и создается ощущение сопричастности, когда невольно его слова и поступки "примеряешь" на себя и своё окружение и в целом на мир и картинка-то получается не всегда радужная, но от этого не менее актуальная и стимулирующая задуматься о том, как мы живем, в погоне за призрачным, растрачивая самое ценное - время и жизнь.

И отдельный респект автору за историю с мостом в жизни ГГ и её отголоски в дальнейшем.

Французская литература особенная для меня. Она очень близка моей душе, а творчество Камю в особенности. Каждая из прочитанных книг этого автора произвела на меня глубокое впечатление, и "Падение" не стала исключением. Его книги совершенно не подходят для развлекательного времяпрепровождения, наоборот, это литература для размышления, побуждающая к самоанализу.

"Падение" — исповедь адвоката примерно средних лет, рассказывающего о своей жизни неизвестному собеседнику. Многое было в его судьбе: женщины, разбитые судьбы, зависимость от чужого мнения или наоборот, унижения и возвышения, друзья и полное их отсутствие. Помните разнёсшуюся по интернету цитату о том, что друзья не будут звонить, когда вам плохо, а позвонят тогда, когда всё прекрасно и вы ни в ком и ни в чём не нуждаетесь? Так вот, эта цитата и принадлежит главному герою произведения Жану-Батисту. И на мой взгляд, ей одной можно описать весь трагичный характер произведения.

Книга короткая, но быстро прочитать не получается, хочется читать вдумчиво, не упуская из виду ни одной важной детали повествования, ведь именно из таких деталей и складывается общая картина жизни персонажа, его характера, виден процесс становления или разрушения (смотря как это увидеть) его личности.

Ну и, конечно, слог Камю неизменен, я вновь наслаждалась прекрасным изложением мыслей. Его литература прочно вошла в мою жизнь, поэтому я буду читать и перечитать эти произведения.

«Человек произошел от обезьяны,
следовательно, мы должны любить друг друга» (В. Соловьев, иронически)

Вся более-менее серьезная литература второй половины XX века – это попытка писать стихи поле Освенцима.
Это времена, когда цивилизация мечется в потемках с потухшим фонарем, безуспешно разыскивая человека. Того, ради которого все когда-то и затевалось.
Альбер Камю – человек своей эпохи. И ему приходится, подобно многим другим, высматривает черную кошку в темной комнате.
Его «Бунтующий человек» - путеводитель по самым мрачным уголкам. Свет туда не попадает вовсе. Там, в темноте тюремной камеры, маркиз де Сад строчит свои сочинения. Там, ослепленный безумием, блуждает Ницше. Там рождаются мятежи и революции. Там маршируют черные колонны, и полчища варваров топчут цивилизацию в пыль.
Малоприятные места. Возможно, правы те, кто держится от них подальше.
Но Камю пишет: «Некоторые, вероятно, считают, что эпоха, за полстолетия обездолившая, поработившая или уничтожившая семьдесят миллионов человек, должна быть прежде всего осуждена, и только осуждена. Но надо еще и понять суть ее вины,» - и нам приходится с ним согласится.
Вот вспыхивает молния. Она на миг освещает комнату. Мы успеваем заметить фигуры, копошащиеся во мраке, кучи скалящихся черепов, потухшие свечи и – лестницу, ведущую наверх.
Эта молния – бунт.
«Единственная последовательная философская позиция – это бунт, бунт человека против таящегося в нем мрака».
Мир изломан. В самой основе его – противостояние. Так повелось с первого дня творения, с того самого, когда Бог отделил свет от тьмы.
Мир населен господами и рабами. Одной рукой он дарует жизнь, другой – смерть. Порядок в нем лишь на один шаг отстоит от хаоса. Справедливость вечно борется с милосердием.
Человечество мечется из одной крайности в другую. Что предпочесть: свободу или безопасность? Ближнего или дальнего? Веру или сомнение?
Всякая крайность ведет к гибели, но и середина – ничем не лучше. «Не холоден и не горяч» - значит мертв. Недаром Камю так часто ссылается на Достоевского - «Исповедь» Ставрогина соединяет Ницше и Сен-Жюста также, как перекладина соединяет обе чаши весов.
В таком мире выбор равнозначен ошибке, а ошибаться нельзя – даже вместе с Сартром (к слову, именно после «Бунтующего человека» Камю и Сартр рассорились).
«Я кричу о том, что ни во что не верю и что все бессмысленно, но я не могу сомневаться в собственном крике и должен верить хотя бы в собственный протест».
Здесь, в тупике и подполье, рождается бунт.
Бунт, пожалуй, ключевое понятие для философии Камю. В «Калигуле», «Постороннем», «Чуме», «Праведниках» Камю вновь и вновь поднимает вопросы, предъявленные человечеству самим мирозданием.
«Бунтующий человек» - это ответ.
В каждом путеводителе есть карта и список маршрутов – но там, куда нас завела История, царит вечный мрак. И Камю зажигает перед человечество фонарь.
В его неярком свете мы наконец можем осмотреться. Что это за место? Как мы сюда попали? Куда нам теперь идти?
С высоты эпохи, вживую видевшей Гернику, Освенцим, ГУЛаг и Хиросиму, вся история кажется дорогой в ад.
Но не стоит забывать, что сложена эта дорога из булыжников благих намерений. И Камю в «Бунтующем человеке» старательно перечисляет их и нумерует.
Может быть, из них получится сложить лестницу, которая выведет нас к свету?

Очень люблю Камю ещё с юности. Мне нравится ее хождение по краю в книгах. Это экзистенциальное чувство тревоги существа в существовании. Когда идешь по краю пропасти, когда твои чувства крайне напряжены.

Эта книга мне показала психологию одного из типа мужчин, такого типа, которому просто всё равно на чувства других людей, он идет туда, куда хочет, и не останавливается не перед чем. Это не очень приятно, такая самоуверенность, и вообще такое безразличие ко всему у человека.

Для меня подобные книги всегда интересны тем, что я нахожу в них то, что скрыто от глаз и взора, что не увидишь сразу. Это скрытое и объясняет мотивацию поступков многих людей. Я понимаю, что в человеке всё не просто так, что каждый его поступок оправдывается целью, но не всегда такой путь честен. Для меня неприятно было в чтении то, что данный главный персонаж книги готов на всё ради самоутверждения.

Когда человек настолько уверен в себе, что даже не замечает насколько он становится неприятен другим людям, когда для него любовь – только самоутверждение, когда дружба просто слово, когда он чувствует собственную вину от того, что ничего не достиг. Тут присутствует чувство неудачника, что всё, что он ни делал, всё просто никчемность и его жизнь проходит просто впустую.

Камю хорошо показал, когда люди идут по жизни без какого-либо смысла, и вообще готовы на всё, ради собственного эгоизма. Я люблю такое, хотя книга и не дотянула до высшей оценки только потому, что мне не понравилось отношение к миру человека, который ради своего Эго готов на всё. Но Камю бесподобен и его люблю, но книга особенно не восхитила.

Восторг.
Нет, сначала - ощущение чистейшего стёба, троллинга высшего пилотажа.
Рассказ о своей благодетельности, о своей хорошести и душевности. Вот сейчас подам милостыньку: Ах, как я хорош! А вот-вот посмотрите на меня с другой стороны! - Тоже красавчик, правда! - Что носы воротите? Не нравится вам видеть изнанку добрых дел? Да вы сами такие! И друзья ваши такие же! И родственники! И вообще -рожи! Все!
Просился веселый мотивчик в водевильном стиле. Нашелся.
Веселыми кузнечиками прыгают действующие лица - рожицы. Довольные уютные, "они на все плевали, им не до вас" (почти (с) )
Что случается в средине книги? Какой перелом должен случиться у каждого, чтобы щелкнуло, чтобы выключилась мелодия, перешла в другую?
"... я еще жив
И лежу себе ненужный
Рожей во ржи,
Расплескав по небу мысли,
Мол кто ты есть, жизнь.
...
Боль
Танцует польку
На дне меня."(с)

Ну а дальше начинаются мурашки. Почти те же слова. О себе. О любви. О вере. О суде. О многом. Но опять - о себе.
Я перетащила почти всю книгу в цитаты. Каждая - как разряд электричества, пробирает каждую клеточку, заставляет прокручивать еще и еще раз прочитанное, вздрагивать от произведенного эффекта.
Не знаю, как так получилось, что, читая об адвокате, споря и не соглашаясь, я сижу и киваю головой: "Ты прав. Как же ты прав, чертяка Жан-Батист!"