О явлениях и существованиях

Не устану повторять, от старух можно ожидать чего угодно, покровы сняты - кидайте на пол панталоны. Но " я не люблю добродетельных пожилых" - пожилой звучит как покойник, близко очень. Ко мне приходят разные старухи, я на них смотрю и выслушиваю, они довольные уходят. Иногда мне оставляют деньги, а сегодня одна смылась, не заплатив.
Одна просила у меня вяленые члены, мне показалось, что мне показалось, поэтому предлагаю ей колбасу. Она говорит, что это колбаса, а ей нужны члены, чтоб на подольше хватило. Меня чуть удар не хватил, что у меня могут в магазине висеть вяленые члены, это как -то пугает. Может быть Вам кольца трахейные? Всё не то. Так и ушла она без членов.
А сегодня одна сидела и переживала, что скоро дума запретит на каблуках ходить, вот-вот, совсем скоро, а у нее 40 размер, в каблуках у нее более изящная ножка. Следует узреть, что пришла ко мне она за мазью для конских суставов и ей за семьдесят.
Но про старух мне читать нравится, а еще нравится, когда Хармс называет Введенского Сашенькой и рассказывает про то как Сашенька в речке купался. Они кажутся такими нежными, эти два обдолбыша.
Книгу читать смешно, но долго смеяться нельзя, потому что челюсть сразу сводит и, вообще, другим людям кажется, что ты смеешься от доброты, а я смеюсь от зла.
Мне так много хотелось сказать. завтра скажу, а сейчас голова закружилась. Умираааююю. чернила кончились. пока.

По стилю всё это более всего напоминает писательский дневник, в который автор записывает все и всякие свои опыты над словоскладыванием. Пришла мысль или слова/выражение в голову — записываем. Следуем завету Гоголя, который говорил, что писатель должен писать всякий день даже и тогда, когда ничего не пишется. Вот и Хармс всё такое тщательно записывал. Упражнялся. Вставая по утрам с кровати. Встречаясь с соседями по коммуналке. Прогуливаясь по городу. Бывая в гостях. Переживая любовное томление и сексуальное влечение. Выпивая водку. Дружась и ссорясь. Живя.

Конечно, всякий человек имеет право вести (равно как и не вести) свой собственный дневник. И записывать в него всё, что в голову взбредёт. Хоть лепицу, а хоть бы и нелепицу. Его личное дело, как говорится, что хочу, то и ворочу. Однако возникает вопрос — всякое ли написанное человеком, пусть даже он и писатель, подлежит опубликованию? Т.е. переводу уже в формат книги…

Как мне кажется, с появлением всемирной сети и такого информационно-виртуального формата, как социальные сети и различные прочие электронные места, где можно вести свои творческие и бытовые дневники любому пользователю, т. е. с появлением блогосферы, появилась и уникальная возможность для каждого человека вести свою публичный блог, делая как раз то, о чём шла речь выше — вести свой собственный «литературный» дневник, вести свой блог, записывая в него всё, что приходит в голову. И предоставляя возможность всем прочим пользователям интернета свободно входить к себе в гости и читать всё написанное. С той или иной степенью одобрения и приятия написанного.

Понятное дело, что естественным образом появился рейтинг блогеров, на верхних местах которого укрепились самые популярные творцы, чьи дневники пользовались неизменным успехом у читателей и посещались чаще всего и более всего. Сам я блогосферными делами никогда не «болел» и ни за чьей блогерской судьбой не следил, однако с удовольствием прочитал, например, опубликованные уже в формате книги дневниковые заметки Алеси Казанцевой. И вот кажется мне, что чем-то таким был и Хармс со своими записками сумасшедшего, что будь в его времена блогерство, то и он непременно писал бы туда всё вот это свой хозяйство и выкладывал бы в общий доступ. И конечно, читался бы. С тем или иным рвением теми или иными читателями. И вот тогда было бы понятнее, насколько популярен и творчески одарён Хармс и эти его литературные… нет, всё-таки писательские опыты. Потому что назвать вот это литературой рука не поднимается. Не всякое написанное является литературой. Правда, определять границу между литературой и нелитературой я всё-таки не возьмусь. Просто живу по чюйке, и по вкусу — одно читаю, а другое не читаю.

Если попытаться поговорить о смыслах, спрятанных в этих абсурдистского толка строках, то при желании можно найти здесь и острую сатиру на реалии времени (конец 20-х — первые годы 40-х, последние записи датированы серединой июня 1941 года, а не 1939, как написано в аннотации), и попытки отреагирования на увиденное и услышанное (правда непременно в перековерканном извращённом виде, с отрыванием ухов и ногов, и со всякими прочими нелепостями), и потуги на юмор (хотя как-то мне ни разу не стало смешно и даже улыбчиво — пошёл перечитал пару реприз Жванецкого — нет, с ЧЮ всё в порядке, смеюсь над смешным и улыбаюсь во весь рот, т. е. и с мимическими возможностями тоже без проблем)…

Но всё-таки уж слишком всё это изломано и переиначено, слишком вычурно и мало интересно. Не скучно, нет, но мало интересно. Ведь литература призвана вторгаться в умы и в сердца людей. А здесь ни уму, ни сердцу. Ни мыслей не появилось дельных (так, по мелочи), ни чувств или эмоций. Прочитал, и ладно. Эту позу попробовал, не понравилось, перейдём к другим вариантам, предлагаемым литературной камасутрой...

Были ли вы в абсурдном, жестоком, безразличном мире? Вы, вернее всего, скажете нет. Но это не так, сравнивая мир Хармса с миром реальным, отличий найти можно мало, ведь автор ставил себе цель не создать новую Вселенную, а идеально, в немного вычурной, гротескной форме описать уже существующую. Эксцентричный, очаровательный, забавный, жестокий Дандан приводит нам, кроме великолепных миниатюр, незамысловатых персонажей, цепочки следствий, свои размышления о бренности бытия. Его персонажи лишь своим действиями доказывают фундаментальные, научные труды Даниила Ивановича.
Однако эта книга прекрасна не только благодаря таланту автора. Отдельно хотелось бы поблагодарить составителей, которые, кроме художественной литературы писателя, добавили в издания трактаты и письма, которые обнажают душу Даниила Хармса. Действуя как антидепрессант, эта замечательная философская книга оставляет в вашей душе неизгладимый след. Научные труды, как показалось мне, неискушенному читателю довольно сложно осилить, но судить о них я ни малейшего права посему не имею.
Хармса можно назвать аморально моральным. Спросите вы: "Что за околесица?" Мой ответ прост: "Как писал автор, так и надо его судить". Довольно тучная фраза, не находите? Кровавый, жестокий, вечно спокойный и рассудительный, забавный и ироничный Даниил Ювачёв оставил для нас бесценное наследие, которое идет в разрез с "привычным" искусством, его персонажи такие же необычные, исключительные, можно сказать, бессмысленные, оттого настолько близкие нашей душе.

Если вы сумеете отделить правду от вымысла, подлинные мысли Даниила Хармса от абсурдных изречений его героев, то.. вероятно, вы и есть Даниил Иванович Хармс. Потому что найти нечто более странное, абсурдное, гротескное и необыкновенное в русской (да и в мировой, пожалуй) литературе вряд ли возможно. Любую обыденную ситуацию Хармс выворачивает до полной нелепости и абсурда. Любые рассуждения о жизни либо оборачиваются в странную бессмыслицу, либо становятся гротескной, злой шуткой. И ведь не поймёшь над кем или над чем шутит Хармс: над читателем, над окружающим его безумием страны советов или над самим собой? Определить жанр невозможно. Письма или мемуары оказываются дурачеством, дневник оборачивается шуткой, а трактаты.. Ну, не знаю.. Возможно, это пародия. Но парадоксальным образом в них проступают интересные, даже философские мысли. Которые Хармс благополучно опровергает очередной нелепицей в следующем же предложении. Эта книга издевается над всеми правилами, игнорирует традиционную литературную форму и сардонически хохочет над содержанием. Хармс будто насмехается над любителями ломать голову над вопросом "что автор имел в виду?" Это очень, очень необычная и специфичная книга. Многие её не поймут, многие будут искать и находить в ней самые разные смыслы (или сочтут бессмысленным бредом), некоторых она развеселит, а кто-то (судя по рецензии другого пользователя) зачем -то будет анализировать её самым серьёзным образом и тем самым лишь выставит самого себя дураком. Хармс - это явление. Хармс - это совершенно особенная фигура в литературе. Вы либо погрузитесь и примите его абсурдно-гротескные истории, либо ничего не поймёте и разозлитесь. Третьего не дано.

Познакомился с творчеством данного автора по совету подруги.И что могу сказать.Да сказать-то особо и нечего.Вся книга пронизана ненавистью ко всему.Он ненавидит детей и обожает женский пол. Но любовь к женщине у него плотская, угловатая.А детей, он не просто не любит, а хочет всяческого глумления над ними.Подана это (не)любовь в каком-то гротескном стиле.Хармс, противоречив.В своих рассказах и очерках он поносит бога и религию в частности, но к богу он в итоге и приходит. А это и понятно. Он, как Маяковский, стал литературной проституткой и писал не то, что думает, а то что нужно духу времени.Как помним, дух был не очень свеж. Итог их творческой карьеры одинаков...

Тексты, сценки, письма, стихи, статьи и трактаты - все с юмором, с философской подачей, с декламированием всех своих талантов к восприятию гуманитарных и технических наук.
Мир воспринимается Хармсом предельно четко, без возвышенных иллюзий, но не без иронии, иначе можно и не пережить все, с чем сталкиваешься в жизни.
Много горечи и гнева. Один из тех писателей, который "пером бьет" за нанесенное оскорбление: всех своих "доброжелателей" перечислил и к некоторым даже обратился с отдельным письмом.
На страницах книги автор знакомит читателя со своей незаурядной личностью.

Д. Хармс во всех явлениях находит что-то необычное, такое, что может рассмешить ребёнка, а взрослого заставит задуматься. Д. Хармс неповторим, непредсказуем,- не всегда поймёшь - в шутку или всерьёз он о чём-то повествует своим не совсем нам привычным языком. У него своя манера. он находит самые простые сюжеты, которые оказываются невероятными,- например, рассказ "Вещь". Начало многообещающее: "Мама, папа и прислуга под названием Наташа сидели за столом и пили"..."Мама говорила лошадиным голосом", "Папа любил выпить и вместо одной горничной Наташи оказалось две, вторая была как цветок", "Все были очень рады, ели до утра, рожа была возбуждённая", "После папиного тоста в полу открылся люк и оттуда вылез монах... А утром папа взял папку с делами, одел белую фуражку и скромно пошёл на службу". Если вас одолевает хандра, тоска, скука, - почитайте Даниила Хармса - и тоску, и хандру, и скуку как рукой снимет.