суперсерии
anton_belski
- 404 книги

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Цитата:
Впечатление:
В отличие от Кинга с Бродским у меня отношения сложные, как статус вконтакте, возможно я не все понимаю, о чем пишет автор, возможно иногда для меня сложен сам слог изложения, но подружиться с ним и кайфовать от него на 100% у меня не получается.
Эта книга у меня в бумажном варианте и все эссе,Ж которые в ней собраны на русском и английском языке, это максимально крут о, так как есть возможность взбодрить мозг и подучить новые иностранные слова.
Сама книга-это сборник эссе, с которыми автор когда-либо выступал, меня там особенно заинтересовало эссе "Как читать книги", оно мне подошло, как раз для диссертации, в плане восприятия и культуры чтения, есть интерфейсные мысли, которые не перестают быть актуальными.
Не скажу, что книга подойдет для всех, потому что жанр специфический, плюс аура автора тоже дает своей оттенок на восприятие информации.
Читать/не читать: читать тем, кто любит автора
Книга в подборке: +

Так считает Бродский. Аргументы: это высшая форма человеческой речи, самый сжатый способ передачи смыслов, наивысшие стандарты в плане использования языка. «Литература началась с поэзии».
Русским советует Цветаеву, Мандельштама, Ахматову, Пастернака, Ходасевича, Хлебникова, Клюева — именно в таком порядке. Читали, конечно, плавали — знаем, но, может, стоит повторять время от времени.
Полностью согласна с тем, что стихи надо читать на родном языке. За последнее время перечитала много переводов и ощутила, что, какими бы удачными они ни были, представление о возможностях поэта дают частичное: миросозерцание, мысли, метафоры. Полнота впечатления и эстетическое наслаждение возможны только при чтении в оригинале.
Учитывая, что большинство знает в совершенстве всего один язык, обидно, конечно, что это так сужает для нас пространство литературы — но, может, того, что остается, совсем и не мало.

Бродский согласен с Ахматовой в том, что стихи растут из сора и добавляет, что проза имеет те же корни.
ВОТ то расхождение с ним, которое есть у меня.
Хотя среди своих любимых авторов Бродский указывает Цветаеву, восприятие мира он заимствует именно у Ахматовой, а не у Цветаевой. А эти восприятия диаметрально противоположны.
Начнём С ПЛОХОГО – с того, что избрал для себя Бродский, с Ахматовой:
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах всё быть должно некстати,
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дёгтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.
Стихи Ахматовой, на мой взгляд, – это ПЛОХИЕ стихи. И может быть, как раз потому, что она делала их из сора.
А вот в чём признаётся Цветаева:
Стихи растут, как звёзды и как розы,
Как красота — ненужная в семье.
А на венцы и на апофеозы —
Один ответ: «Откуда мне сие?»
Мы спим — и вот, сквозь каменные плиты,
Небесный гость в четыре лепестка.
О мир, пойми! Певцом — во сне — открыты
Закон звезды и формула цветка.
Как видно, цветаевское восприятие жизни очень «белое», в то время как ахматовское – «чёрное».
Прикрывается-то Бродский Цветаевой, а осуществляет-то Ахматову. Это ложь и ложь, я считаю, сознательная.
Цветаева, я считаю, во многом созвучна коммунизму. Поэтому и советские детские книги она так хвалила. Она любит живое, благородное, свежее устремление. А Ахматова – декадент, певица кабака и тьмы. И Бродский тянется к ней не случайно – он тоже служитель декаданса.
Любопытно, что Бродский в своём списке любимых авторов объединяет Ахматову и Цветаеву. Как ему это удалось – загадка. Это всё равно, что одновременно любить Ленина и Гитлера. Впрочем, Бродский как раз из тех, кому эти люди кажутся единообразными диктаторами.
Едем дальше.
«…лучше быть последним неудачником в демократии, чем мучеником или властителем дум в деспотии…» - пишет Бродский в самом начале своей речи, в самом первом предложении.
Разумеется, чтобы стать Нобелевским лауреатом, ему просто НАДО было пнуть СССР. Не удивлюсь, если это предложение писал он под диктовку работников ЦРУ.
Но как бы там ни было, неужели непонятно, что делить общества на демократические и деспотические попросту невозможно.
Например, я каждое утро делаю зарядку – такая уж сложилась у меня привычка. У моего отца, кстати, была такая же. Для меня это действие свободное. Но если бы я предложил своему приятелю-алкоголику вставать в 6 утра и делать зарядку, для него это было бы мучением. И он назвал бы меня деспотом. В то время, как для меня было бы настоящей пыткой вставать в обед и ежедневно пить пиво. То, что для одного кошмар, для другого – образ жизни. Бродский хочет выставить Союз деспотией. Что ж, для того, кто не хочет работать, не любит ходить на демонстрации, не восторгается делом Ленина, жизнь в Союзе, наверное, и вправду была лишена привлекательности. Но для нас, рождённых и воспитанных в СССР, для нас, советских людей, нынешний капитализм – настоящая деспотия. Нас заставляют здесь жить и думать так, как мы не хотим и просто НЕ МОЖЕМ ни жить, ни думать. Я согласен жить в ПЛОХОМ Союзе и с радостью поменяю на него нынешнюю ХОРОШУЮ Россию.
Я ВЕРЮ, что Бродский не любил СССР, и что жить в Союзе было ему мучительно, но выставлять из-за этого Союз ОБЪЕКТИВНО деспотией просто смешно. Ну, или, по крайней мере, лживо.
Бродский далёк не только от коммунизма, но и от йоги, боевых искусств, да и от практической жизни вообще.
Он пишет: «Если искусство чему-то и учит (и художника - в первую голову), то именно частности человеческого существования. Будучи наиболее древней - и наиболее буквальной – формой частного предпринимательства, оно вольно или невольно поощряет в человеке именно его ощущение индивидуальности,
уникальности, отдельности - превращая его из общественного животного в личность».
Ну, это, во-первых, враньё, а во-вторых, глупость.
Давайте пойдём от практической жизни – от того, без чего обойтись никак нельзя.
Человек рождается беспомощным и остаётся АБСОЛЮТНО беспомощным НЕСКОЛЬКО ЛЕТ. Это не зайчонок, которого зайчиха покормит раз или два, а затем он сам начинает зубрить травку и не нуждается в «обществе», пока не наступит период размножения. Нет, человек ОЧЕНЬ ДОЛГО зависит от общества ПОЛНОСТЬЮ. С этим не поспоришь.
Откуда человек берёт свои взгляды на жизнь, свои умения, знания, предпочтения? От окружающих его людей. У меня сейчас двое детей – одному 6,5 лет, другой – 1 год 4 месяца. У кого они учатся ходить, говорить, думать, действовать? У нас с женой в первую очередь, а во вторую – у окружающих. Они не знают никакой «частности человеческого существования» и не будут знать её ещё долго. Только наша «тирания» научит их, как не утонуть, не попасть под машину, не выпасть из окна и т.д. То есть, с самого рождения человек попадает в железные лапы дисциплины. И это не преувеличение. Человек воспитывается, кстати, с помощью искусства. И искусство это учит человека ОБЩАТЬСЯ С ДРУГИМИ, ВЗАИМОДЕЙСТВОВАТЬ. Ибо вне взаимодействия с другими людьми человек жить не может. Примеры детей-«маугли» всем в наше время известны.
Человек не приходит ниоткуда – он ВОСПИТЫВАЕТСЯ. И любое воспитание является воспитанием СОЦИАЛЬНЫМ. Человек должен не только научиться общаться с людьми, но приносить им пользу. Иначе его попросту «выкинут» из социума – балласт никому не нужен. А если нужен, то только как балласт – на время.
Являясь необходимым средством воспитания, искусство учит прежде всего КОЛЛЕКТИВИЗМУ. Как стать приемлемым членом социума – вот чему учит искусство. Даже антисоветчик Михаил Булгаков это понимал. Впрочем, есть ли на свете вообще такие дураки, которые этого НЕ понимают? Сомневаюсь. Я склонен считать, что Бродский лжёт сознательно, а не «тупит». Настоящее искусство не имеет и НЕ МОЖЕТ иметь никакого отношения к предпринимательству и диаметрально противоположно ему. Искусство служит воспитанию человека как общественной единицы. Искусство служит формированию общества, его совершенствованию, что, кстати, не противоречит формированию человека как личности. Скажу более, осуществление личности и возможно лишь в коллективе.
Бродский вменяет человеку в обязанность «прожить свою собственную, а не навязанную извне» жизнь. Но ЛЮБАЯ жизнь прежде всего «навязана извне» (говоря языком этого поэта). САМ человек развиваться не сможет – он останется обезьяной. Человека растит и формирует общество, и прежде всего – семья. Каким будет человек, во многом зависит от того, какова его семья. Многое зависит от государственной политики, от уклада жизни той ячейки, в которой человек «варится». Человека ВНЕ системы, ВНЕ того или иного коллектива ПРОСТО НЕТ. Нет в буквальном смысле этого слова. Даже для зачатия человека нужны двое.
Да что там говорить? Разве литература, которой Бродский занимался, не есть дело коллективное? Сам же Бродский говорит, что если бы не Цветаева, Ахматова и Мандельштам, то его бы не было или он был бы другим. Всё верно! А если бы не придумали письменность? Не развили русский язык? Если бы не было Гомера, Эсхила, Сенеки, Сервантеса, Вийона, то разве Бродский смог бы быть? Все рассуждения Бродского о «собственной» жизни – это хитрая спекуляция, но не более того.
Дальше даже нет смысла разбирать написанное Бродским – всё, что он «несёт», есть абсолютная чушь, не имеющая ничего общего с реальным положением вещей. Неудивительно, что в СССР его творчество не было востребовано – он хотел быть трутнем, жить в своё удовольствие, не принося никакой пользы обществу.

Когда вас одолевает скука, предайтесь ей. Пусть она вас задавит; погрузитесь, достаньте до дна. Вообще, с неприятностями правило таково: чем скорее вы коснетесь дна, тем тем быстрее выплывете на поверхность. Идея здесь, пользуясь словами другого великого англоязычного поэта, заключается в том, чтобы взглянуть в лицо худшему. Причина, по которой скука заслуживает такого пристального внимания, в том, что она представляет чистое, неразведенное время во всем его повторяющемся, избыточном, монотонном великолепии.
Скука - это, так сказать, ваше окно на время, на те его свойства, которые мы склонны игнорировать до такой степени, что это уже грозит душевному равновесию. Короче говоря, это ваше окно на бесконечность времени, то есть на вашу незначительность в нем. Возможно, этим объясняется боязнь одиноких, оцепенелых вечеров, очарованность, с которой мы иногда наблюдаем пылинку, кружащуюся в солнечном луче, - и где-то тикают часы, стоит жара, и сила воли на нуле.

Hикто не становится моложе и читая книгу. А коли это так, наше естественное пpедпочтение должно быть отдано хоpошим книгам