Björnstad

"Возможно, похоронив ребенка, воспринимаешь все немного иначе, а может, все родители чувствуют то же самое, но как бы то ни было, единственное, чего Мира всегда желала своим детям, – это здоровья, защищенности и лучшего друга.

Тогда можно пережить все. Почти."

Победителям в этом городе все прощают.

Человек, ощущающий ответственность несвободен. Вот чего ты боишься, Беньямин.

И мать держала сына за руку так, словно ему три года, словно он повис на краю скалы. Мать прошептала:
- Я никогда не прощу тебя, Кевин. Но я никогда тебя не предам.

Смирившись со своей долей, Ана отдалась истинным бьорнстадским видам спорта – стыду и молчанию. Тем, что сводили с ума ее мать.

– Ох уж этот хоккей. Ты никогда не задумывалась, какой это странный вид спорта? Правила, арена… кто это только придумал?

– Может, кто-то хотел занять подвыпивших вооруженных людей чем-то менее опасным?

Когда рушится мир, человек бросается туда, где он может что то контролировать, в единственное место, где знаешь, кто ты и чем занимаешься. Все остальное слишком больно.

В любой компании найдется тот, кто первым спрыгнет с самой высокой скалы, последним перебежит через пути перед мчащимся поездом. Этот ребёнок - не самый смелый, просто он боится меньше других. Возможно чувствует, что ему, в отличии от остальных, нечего терять.
... Потому что, когда по-настоящему, адски болит, не так больно внутри.

У худших событий в нашей жизни есть такая особенность: в памяти всегда наиболее отчётливо отпечатываются последние счастливые моменты перед тем, как всё рухнуло...Наше сознание то и дело возвращает нас в те счастливые минуты, ночь за ночью, спрашивая: "Мог ли я что-нибудь изменить? Как я мог радоваться в тот момент? Мог ли я предотвратить то, что произойдёт, если бы знал заранее?"
Пока не случилась трагедия, у нас есть тысяча разных желаний, а потом остаётся одно-единственное.