Иосиф и его братья. В 2 томах. Том 1

Задавая вопрос "почему?", никогда не дойдешь до конца. Причины любого явления подобны песчаным кулисам на взморье: одна всегда заслоняет собой другую, и причина, на которой можно было бы остановиться, теряется в бесконечности. <...> Окончательно "потому что" заключено, или, лучше сказать, восседает на троне, по-видимому, в такой дали, которая и близка, потому что в ней уже едины далекое и близкое, причина и следствие; это там мы находим себя, теряя себя, и это там, по нашему предположению, находится средоточие замыслов, отказывающееся порой, ради своих целей, от жертвенных лепешек.

Исследуя нравственный мир, - а это мир запутанный, - нельзя обойтись без некоторой учености. Об Иакове всегда было известно, что он "тум", то есть "честен" и живет в шатрах. Но "тум" - слово на редкость многозначное и словом "честный" переводится лишь с грехом пополам, ибо смысл его охватывает оба начала, положительное и отрицательное, "да" и "нет", свет и тьму, жизнь и смерть. Оно встречается в примечательной формуле "урим и туммим", где, в противоположность светлому, утвердительному "урим", явно обозначает темную, омраченную смертью сторону мира. "Тум" или "туммим" - это одновременно и попеременно светлое и мрачное, горнее и дольнее, а "урим" только веселое в чистом виде. По сути, значит, "урим и туммим" не выражает противоречия, а показывает тот загадочный факт, что если, взяв нравственный мир за целое, выделить из него некую часть, этой части по-прежнему будет противостоять целое. <...> "Урим и туммим" можно перевести, пожалуй, как "да - да, нет" то есть как "да - нет", но с коэффициентом второго "да". Поскольку одно "да" и одно "нет" взаимно уничтожаются, то, с чисто математической точки зрения остается, правда, только дополнительное "да", но чистая математика бесцветна, и темный оттенок итогового "да", этот явный след уничтоженного математикой "нет", уж во всяком случае, пропадает при такой калькуляции... Все это, как мы сказали, запутанно.

Выполнено все это было великолепно, с таким радостным, умным и слегка насмешливым отношением к натуре, такой смелой и все же благочестивой рукой, что поистине хотелось, рассмеявшись, воскликнуть: «Ах, какая чудесная кошка, бог ты мой, какой надменный журавль!», но при этом с устремленностью в какую-то более строгую и более веселую сферу, в какое-то царство небесное высокого вкуса, царство, которому Иосиф, чьи глаза неотрывно глядели на стены, не смог бы найти определения, но которое было ему хорошо знакомо. То, что улыбалось ему с этих стен, было культурой, и поздний потомок Аврама, младший из сыновей Иакова, отличавшийся некоторой суетностью, склонный к сочувственному любопытству и падкий на мальчишеские триумфы свободы, наслаждался ею с тайной оглядкой на слишком уж непреклонного в своей вере отца, который, конечно же, не одобрил бы такой кумиротворной мазни. Это, думал Иосиф, очень красиво, и ты примирись с этим, старый Израиль, ты не брани того, что создали в суетности своих игривых усилий и своего изощренного вкуса сыновья Кеме, ибо возможно, что это угодно самому богу! Погляди, я с этим в ладу и нахожу это прелестным, хотя в крови моей и живет тайное сознание, что возносить сущее на небо тонкого вкуса не так уж необходимо и важно, важнее божественная забота о будущем.

Так всегда в жизни выгоды умеряются невыгодами, а невыгоды покрываются выгодами, и хотя в чисто числовом итоге всегда получается нуль, итог практический – это мудрость уравнивания и промежуточного совершенства, мудрость, перед лицом которой неуместны ни ликование, ни проклятья, а уместно только довольство. Ибо совершенство состоит не в одностороннем скоплении выгод, при котором, с другой стороны, сплошные невыгоды сделали бы жизнь невозможной, а во взаимном уничтожении выгод и невыгод, в превращении их в равнозначное довольству ничто.

Нечистая совесть – уже немалое зло, но обиженная нечистая совесть, пожалуй, еще большее; она родит в душе неразбериху, и нелепую, и в то же время мучительную, и настраивает на мрачный лад. Мрачной и будет вся их жизнь близ Иакова, и покоя им ждать не приходится. Они были у него на подозрении, а они узнали, что это такое – подозрение и недоверие; человек перестает верить себе в другом человеке, а другому в себе и поэтому, не находя покоя, язвит, говорит колкости, пилит и мучит себя самого, хотя кажется, что он мучит другого, – вот что такое подозрение и неизлечимое недоверие.