Красношейка

— И еще кое-что, — сказал он, тихо спуская ноги с кровати.
— Что?
— Ты меня любишь?
— Да.
— Хорошо, — сказал он и надел куртку.

— Кристофер Брокхард, ты предатель, — прошептал я. — И я приговорил тебя к смерти. Ты готов?
Не думаю, что он был готов. Люди никогда не готовы умирать, им кажется, они будут жить вечно.

Хозяйка сидела на диване и смотрела в одну точку, но под диванной подушкой Харри заметил вязание. Нет, в том, чтобы заняться вязанием сразу после гибели мужа, не было ничего странного. Харри подумал, что это, пожалуй, даже естественно: сосредоточить свое внимание на каком-то занятии, когда рушится мир вокруг.

Браннхёуг был слишком стар, чтобы верить в романтические бредни. Все, чем эти женщины отличаются друг от друга, — это цели и интересы: кому-то нужна власть, кому-то карьера, кому-то родительские права на сына.

— Как ты их искал?
— Обзванивал. Подумать только, сколько народу можно застать дома в четыре часа ночи! — И Халворсен неуверенно засмеялся, не слыша ответа собеседника.

Иногда настоящие монстры — не те, кто прячется в подвалах, а те, кто сидят с тобой за одним столом.

— Слушай, Халворсен, — начал Вебер, продолжая смотреть на Харри с нескрываемым отвращением. — Курение — это свинская привычка и лишнее подтверждение тому, что человек ищет в жизни только одно — удовольствие.

На ужин Харри разогрел в духовке купленную в магазине пиццу, внутренне посмеявшись: надо же — сидеть в Швеции и есть итальянскую еду, приготовленную в Норвегии.

Поверьте мне, достать паек в Ленинграде было куда труднее, чем попасть из Швеции в Норвегию во время войны.