Собрание сочинений в 8 томах. Том 6. Время жить и время умирать. Жизнь взаймы

"Гребер улыбнулся. Узнал толику давнего польмановского сарказма. Польман это заметил:

— Улыбаетесь. И так спокойны. Почему вы не кричите?

— Я кричу, – ответил Гребер. – Просто вы не слышите."

Она не страшится несчастья, слишком долго она с ним, в нем прожила, она не страшится и счастья, как столь многие, мнящие, будто счастья ищут, – но она страшится заточения в тюрьме заурядности.

Бывают вещи, в которых любого легкомыслия мало, подумалось ей. И платья, как выясняется, могут быть куда более надежной моральной опорой, нежели любые притязания на справедливость и правоту, все сострадание и сочувственное понимание на свете, все духовники-исповедники, вся премудрость, все друзья-предатели и даже возлюбленный. И никакое это не легкомыслие и не кощунство, а просто знание того, что может тебя утешить и твердая вера в спасительную помощь житейских мелочей.

Все в жизни не настолько хорошо и не настолько плохо, как нам кажется. И нет на свете ничего окончательного. 

Быть может, наша жизнь всего лишь кара за злодеяния, совершенные нами в ином мире? Быть может, как раз это и есть ад, а вовсе не то, чем церковь грозит нам после смерти.

Она почувствовала себя так, словно была единственным здоровым человеком среди всех этих людей, которые гниют заживо. Их разговоры были ей непонятны. Все, к чему она относилась безразлично, они считали самым важным. А то, к чему она стремилась, было дли них почему-то табу.

Это и есть счастье, — думала Лилиан. — Минута тишины перед тем, что тебя ждет.

А может, все, что со мной случается, похоже на этот фейерверк - на потешные огни, которые тут же гаснут, превращаясь в пепел и прах?

«Как мы похожи, – подумалось ей. – У обоих нет будущего! Его будущее – только до ближайшей гонки, мое – до следующего горлового кровотечения».

Ревность не с ним родилась, не с ним умрет. Она обнимает собою все, начиная с воздуха, которым любимый человек дышит. И не кончается никогда, даже со смертью ревнивца.