Напряжение растет

– Я подумал, что ее может кто-то украсть… – привел довод в свое оправдание.
– И спер сам.
– Если вещь может украсть плохой человек, то хороший должен сделать это первым! – поучительно поднял я палец...

– У меня просто пока кровать маленькая, – засмущался Федор. – И то, что под ней обитает, тоже. Вот когда я вырасту, никто не сможет нас обидеть!
– Послушай мудрого человека, дожившего до тринадцати лет. Всегда найдется кто-то, у кого кровать будет больше, а ужас под ней – опаснее.

...Свобода манит сытых и обеспеченных...

– Школа необходима, – ввернул старик поучительный тоном. – Как и высшее учебное заведение. Они дают навыки общения и социализации, плюс знания.
– А морды бить – это общение или социализация?
– Скорее, второе, – осторожно произнес он.
– Так директору и скажу, – качнул я головой.

— Химия — два с плюсом. «Собрал самодельное взрывное устройство». Как?! — возопил папа Михаил.
— Самостоятельная работа, — повел я плечом. — Это должен был быть салют.
— И они дали вам реагенты?!
— Нет, но я подготовился и принес свои, — счел правильным пояснить. А затем, после настороженной паузы, добавил: — А учитель и до меня седой был…

— Как? — вздохнул я, не зная, каким способом это осуществить. — Как мне им понравиться?
— Даже не думай! — вскинулся учитель. — То есть, я хотел сказать, не вздумай стараться нравиться! Не лебези. Будь самим собой и не ломай себя ради других! Они такого совсем не поймут, просто раздавят и перестанут с тобой считаться.

В мире вообще не бывает ничего бесплатного, кроме ненависти и боли.

Говорят, бегущий по коридорам начальник – плохая примета. Они даже не представляли насколько...

– Иногда нравимся не мы, а содержимое наших карманов, – философски заметил Федор, у которого та самая собака съела бутерброд вместе с куском фуфайки.

– Наш подвал напоминает, – как-то уловил мои мысли Федор после того как мы прошли через комнату, заставленную огромными, затейливо украшенными вазами.
– Это коллекционная керамика! – тихонько возмутился Артем.
– Потому и выбросить жалко, – вздохнул брат.