Бедные люди. Белые ночи. Униженные и оскорбленные

Как часто, бывало, я ходил взад и вперед по комнате с бессознательным желанием, чтоб поскорей меня кто-нибудь обидел или сказал слово, которое бы можно было принять за обиду, и поскорей сорвать на чем-нибудь сердце.

Неужели можно так волноваться из-за того только, что дурной человек что-нибудь подумает? Да пусть его думает!

Ведь мне это сто раз в голову приходило. Да я все как-то не смел вам сказать. Вот и теперь вы говорю. А ведь это очень трудно ты говорить. Это, кажется, где-то у Толстого хорошо выведено: двое дали друг другу слово говорить ты, да и никак не могут и все избегают такие фразы, в которых местоимения.

Вы прекрасно рассказываете, но нельзя ли рассказывать как-нибудь не так прекрасно?

Пусть мы униженные, пусть мы оскорбленные, но мы опять вместе, и пусть, пусть теперь торжествуют эти гордые и надменные, унизившие и оскорбившие нас! Пусть они бросят в нас камень! Мы пойдем рука в руку, и я скажу им: это моя дорогая, это возлюбленная дочь моя, которую вы оскорбили и унизили, но которую я, я люблю и которую благословляю во веки веков!

Перемена места - значит перемена всего!

Со мной это часто случается: подойду, разверну книгу и минутку справиться и зачитаюсь так, что забуду всё.

Сегодня был день печальный, дождливый, без просвета, точно будущая старость моя.

Хорошо жить на свете, Варенька! Особенно в Петербурге.

Вот и кончилась наша любовь. Полгода жизни! И на всю жизнь.