Ті, що співають у терні

Она уже не сердилась на него за равнодушие к её страданиям, а раскаивалась и под конец решила, что сама во всём виновата.

Прежде одиночество было безликим, и он никогда не думал, что человек, войдя в его жизнь, мог принести исцеление. Теперь у одиночества было имя.

А всё же память неосязаема, как ни старайся, подлинное ощущение не вернёшь, остается лишь призрак, тень, грустное тающее облачко.

Вольный, невесомый, как волшебный здешний воздух, напоенный соленым дыханием моря и ароматом пропитанной солнцем листвы, он некоторое время парил на крыльях неведомой ему прежде свободы: какое облегчение — отказаться от борьбы, к которой он вечно себя принуждал, как спокойно на душе, когда проиграл наконец долгую, невообразимо жестокую войну и оказывается, поражение много сладостней, чем битва.

-Как вас зовут, маленькая мисс?
-Мэгги.
-Мэгги...совсем не для вас имя, важности не хватает. На мой вкус, вам бы больше подошло Белинда или Мэдлин, но раз вы ничего лучше предложить не можете, я согласен и на Мэгги.

Совершенство в чем бы то ни было — скука смертная! Что до меня, я предпочитаю толику несовершенства.

Каким блаженством было бы хоть раз в жизни не скрывать того, что чувствуешь.

Только попробуй ступить на родительскую территорию, сразу тебя обвиняют в дерзости - правда, удивительно?

Эти горожане понятия не имеют, как мы, не городские, живём, им-то можно нянчится со своими кошечками да собачками, будто с малыми детьми. А у нас тут всё по-другому. Если кто попал в беду, мужчина ли, женщина, большой или малый, мы никого без помощи не оставим, а городские - они о зверюшках своих любимых заботятся, а человек хоть зови, хоть плач - и пальцем не шевельнут, чтоб помочь.

От военных лет у него сохранились два воспоминания: жестокие сражения в жестокие морозы — и лицо Ральфа де Брикассара. Ужас и красота, дьявол и Бог.