Eugene Onegin

И что посредственность одна
Нам по плечу и не странна?

Полюбите вы снова: но...

Не всякий вас, как я поймет;

С героем моего романа

Без предисловий, сей же час

Позвольте познакомить вас:

Онегин, добрый мой приятель,

Родился на брегах Невы,

Где, может быть, родились вы

Или блистали, мой читатель;

Там некогда гулял и я:

Но вреден север для меня.

Но грустно думать, что напрасно

Была нам молодость дана, 

Что изменяли ей всечасно, 

Что обманула нас она;

Что наши лучшие желанья, 

Что наши свежие мечтанья 

Истлели быстрой чередой, 

Как листья осенью гнилой.

Несносно видеть пред собою 

Одних обедов длинный ряд, 

Глядеть на жизнь, как на обряд, 

И вслед за чинною толпою

Идти, не разделяя с ней

Ни общих мнений, ни страстей.

Всё, чем для прихоти обильной
Торгует Лондон щепетильный
И по Балтическим волнам
За лес и сало возит нам

Но жалок тот, кто всё предвидит,

Чья не кружится голова,

Кто все движенья, все слова

В их переводе ненавидит,

Чье сердце опыт остудил

И забываться запретил!

Рассей пустую думу. Бомарше
Говаривал мне: «Слушай, брат Сальери,
Как мысли черные к тебе придут,
Откупори шампанского бутылку
Иль перечти “Женитьбу Фигаро”».

Прошла любовь, явилась муза,
И прояснился темный ум.
Свободен, вновь ищу союза
Волшебных звуков, чувств и дум;
Пишу, и сердце не тоскует,
Перо, забывшись, не рисует
Близ неоконченных стихов
Ни женских ножек, ни голов;
Погасший пепел уж не вспыхнет,
Я всё грущу; но слез уж нет,
И скоро, скоро бури след
В душе моей совсем утихнет:
Тогда-то я начну писать
Поэму песен в двадцать пять.