А зори здесь тихие... Завтра была война. В списках не значился

Как это прекрасно: чувствовать себя людьми!

Ну их, этих девок, к ляду! Только свяжись: хихикать будут до осени.

Паника в трясине - смерть.

Жила, затянутая ремнем. На самую последнюю дырочку затянутая.

— Что, взяли?.. Взяли, да?.. Пять девчат, пять девочек было всего, всего пятеро! А не прошли вы, никуда не прошли и сдохните здесь, все сдохните!.. Лично каждого убью, лично даже если начальство помилует! А там пусть судят меня! Пусть судят!..

Бой - для победы

— Нету здесь женщин! — крикнул комендант и даже слегка пристукнул ладонью по столу. — Нету! Есть бойцы, и есть командиры, понятно? Война идет, и покуда она не кончится, все в среднем роде ходить будем…

Первая рукопашная всегда ломает человека, преступая через естественный, как жизнь, закон "не убий". Тут привыкнуть надо, душой зачерстветь, и не такие бойцы, как Евгения, а здоровенные мужики тяжко и мучительно страдали, пока на новый лад перекраивалась их совесть. А тут ведь женщина по живой голове прикладом била, баба, мать будущая, в которой самой природой ненависть к убийству заложена.

Каждый человек рождается для какой-то определенной цели. И нужно искать свою цель, свое призвание. Нужно научиться отбрасывать все случайное, второстепенное, нужно определить главную задачу жизни…

Ужасно, когда маленькие дети рождаются с печальными глазами. Помните, я играл вам Мендельсона? Он говорит как раз об этом: о детских глазах, в которых всегда печаль. Это нельзя объяснить словами, это можно рассказать только скрипкой…