The Great Gatsby

Никакое пламя или шквальный ветер не в силах разрушить то, что человек хранит в потаённых уголках своей души.

...ведь больше никто не интересовался им, я хочу сказать — не испытывал того пристального, личного интереса, на который каждый из нас имеет какое-то право под конец.

Вот и хорошо. Я рада, что девочка. Очень надеюсь, что она вырастет дурочкой. Ведь в нашем мире самое лучшее для девочки — быть хорошенькой дурочкой.

Солнце пригревало все сильнее, листва распускалась с фантастической быстротой, словно при ускоренной киносъемке, и я почувствовал знакомую с детства уверенность, что летом жизнь начинается заново.

Ты или охотник, или добыча, или действуешь, или устало ждешь своего часа.

Самые светлые моменты уходят так быстро и безвозвратно.

Я не знал, обрадуется она мне или нет, но мне до зарезу нужно было за кого-то ухватиться, пока я еще не начал приставать к посторонним с душевными разговорами.

— Нельзя вернуть прошлое.
— Нельзя вернуть прошлое? — недоверчиво воскликнул он. — Почему нельзя? Можно!

У тридцять — що обіцяє тобі доля? Десять років самотності, дедалі менше неодружених приятелів, дедалі менше сил і снаги, дедалі менше волосся на голові.

" "We haven’t met for many years", said Daisy, her voice as matter-of-fact as it could ever be.
"Five years next November."
The automatic quality set us all back at least another minute.”