
"... вот-вот замечено сами-знаете-где"
russischergeist
- 39 918 книг

Ваша оценка
Ваша оценка
При чтении этих замечательных рассказов на "роднай мове" и при параллельном прослушивании соответствующих старинных белорусских музыкальных ритмов, я невольно задал себе вопрос. А что, наш Лайвлиб же в том числе и имеет похожую миссию, какую имел главный герой рассказов Яна Барщевского Шляхтич Завальня?
Судите сами: он проживает на своем привычном месте, никуда не уезжает. Его Усадьбу посещают совершенно разные люди, он их с радостью принимает, потчует, лелеет. Посетители рассказывают ему (да и всем другим гостям) так, между прочим, очень интересные, но причудливые истории со своим местячковым колоритом. Мы комментируем их, восхищаемся, возмущаемся, общаемся. Завальня собирает эти рассказы и передает их содержание последующим гостям Усадьбы. Разве не прелесть? Как по мне, так - прямая аналогия. Этим же самым занимается наш родной портал Лайвлиб в современное время!..
А если серьезно говорить, то мне понравился этот сборник, который объединен одним героем, одной идеей - проявлением особой, специфичной белорусской готической мистики. И хоть я лично и не очень люблю готические рассказы, а также не люблю читать подобную литературу на ночь, будучи очень впечатлительной персоной, мне понравились они именно красивым белорусским слогом, звучанием, как будто бы я воочию увидел на яву и красавца котика Варгина, и уникальную змейку, вылупившуюся из петушиного яйца, и молодую даму с волосами, кричащими на голове... Автор не просто излагает какие-либо истории-страшилки, он пробует через эти микро-сеансы рассказать о той самой Радзiме во времена Речи Посполитой, просвечивает белорусский колорит той необыкновенной Витебской области со своими бескрайними синими озерами и беспросветными лесами. Я вспомнил себя десятилетнего плывшего в самой обычной небольшой самодельной лодке по красавцу Днепру, чувствуя себя самым маленьким из "зайцев у дедушки Мазая", а вокруг - дремучие леса с одной, белорусской стороны и широкие поля с другой, российской стороны. Вот такой для меня осталась в памяти витебщина, которая теперь в произведениях Барщевского всплыла для меня всей своей причудливостью и красотой.
Кто хочет почувствовать легкий налет готического рассказа рекомендую ознакомиться. Есть и переводы на русский язык, думаю, также удачный, как и белорусская версия (оригинал же был написан на польском языке).

Што больш за ўсё непакоіць звычайнага гандляра з ХІХ стагоддзя? Як дабрацца да кірмашоў і гандлёвых кропак. Летам калі і можна куды дабрацца, то толькі па найбліжэйшаму наваколлю. А да мясцін з лепшымі умовамі не патрапіць, бо замест шляхоў існуюць толькі напрамкі. А вось зімой, па ільду на рэках і вазёрах – зусім іншая справа. Але і тут ёсць склааднасці. Час перад калядамі, самая доўгая ноч набліжаецца, едзеш-едзеш і тут... Дрэвы пачынаюць шумець, вые вецер, сыпле снег, лютуе бура, а завіруха замятае гурбамі пракладзены шлях. Месяца таксама схаваўся, імгла і цемра пакрылі ўсю зямлю. Узнікае пачуццё нязручнасці і адчаю ад надвор'я, што і сабаку шкада за дзверы выгнаць, страх і адсутнасць упэўненасці ў тым, што рабіць далей. Але раптам недзе замігцеў агеньчык і паўстае надзея на дапамогу. Заехаўшы на падворак, дваровыя служкі распрагаюць коней, а гаспадар прапаноўвае прытулак. Але не дарма... І проста так ён замучаных дарогай гасцей не адпусціць... Яму ад іх нешта патрэбна... А ў выніку да поўначы ім не заснуць... Какая-то неизданная песня, *****, «Король и Шут».
Толькі тлумачыцца ўсё вельмі проста, паадрожныя завіталі на хутар да шляхціча Завальні, ён прапаноўвае ім адпачынак, а як разлік за гэта просіць гасцей распавесці гісторыю. У яго, зараз на пабыўцы пляменнік Янка, ён распавядае дзядзьку міфы аб розных багах і багінях, аб рымскай гістроыі, пераказвае «Адысею», але для тога гэтыя гісторыі не цікавыя і занадта цяжкія, яму бліжый звычайныя мясцовыя сялянскія аповеды аб нячысціках. І вось у расказах гасцей пана Завальні паўстаюць: злыя духі, чарнакніжнікі, зачараваныя жывёлы, ваўкалакі, ведзьмы, цмокі. І ўсе яны спрабуюць збіць з панталыку простага чалавека, звярнуць яго да пакланення цемры. А магчыма ўсё куды прасцей
А на баку сумленнага селяніна застаецца толькі адна Плачка. А калі не ў злых духах справа, проста пачцівая праца ўжо не ў пашане і
Падобна, што свет змяніўся і раней было лепей
Але калі ж былі гэтыя залатыя часы, калі так слаўна жылося на Беларусі. У кнізе памінаецца час дзеяння – канец 1816-га і пачатак 1817-га году. Таму можна меркаваць, што так цёпла шляхціч Завальня (а з ім безумоўна і аўтар) успамінае часы Рэчы Паспалітай, калі яе яшчэ не разадралі на кавалкі суседнія імперыі. У выніку не толькі краіна спыніла сваё існаванне, а і прыхадні з усходу пачалі ператвараць мясцовых людзей у сапсаваных істот-небарак.
05:00
В этом году во мне проснулось желание читать книги на белорусском языке. Эта книга — третья. Первые две были современные, а эта — классика. В школе я читала две главы, а точнее сказать две истории, из неё. Не могу вспомнить, то ли так и надо было, то ли мне было лень читать полностью.
Прочитав книгу сейчас, я ни капельки не разочаровалась. Белорусский язык прекрасен, слог музыкален, истории интересны, фантастика годна. Фантастика тут, конечно, сказочная. Это не про полёты на Челленджере к Марсу, а про драконов, чёрта и прочую нечисть.
Единственное, что в какой-то момент начало немного раздражать, так это однотипные истории, построенные по одному принципу или с одними и теми же героями и уже предсказуемыми событиями. Но начало очень даже годное. Да и в целом книга оставила очень положительное впечатление.
Буду искать, что ещё интересного почитать на родном языке.

Людзі ганяюцца за багаццем не дзеля таго, каб рабіць бліжнім дабро, а каб нічога не рабіць або – што яшчэ горш – каб шкодзіць.

люди всегда одинаковы, и прежде, как и теперь, были злые и добрые, счастливые и несчастные.

О! сладкие воспоминания о праздниках и обычаях родной земли. Как недолгое счастье, как прекрасный сон и как вера предков — на вечные времена останутся они в памяти и всегда будут самым приятным предметом одиноких раздумий; по ним, как изгнанница из рая, тоскует истомившаяся душа.












Другие издания


