Dr Jekyll and Mr Hyde and Other Stories

Я не постеснялся сказать молодчику, насколько подозрительным все это выглядит: только в романах человек в четыре часа утра входит в подвальную дверь, а потом выносит чужой чек почти на сто фунтов. Но он и бровью не повел. «Не беспокойтесь, – заявил он презрительно. – Я останусь с вами, пока не откроются банки, и сам получу по чеку».

Человек лучше той личины, что прикрывает и душит его.

Одно дело не поддаться любопытству, а другое победить его.

He was the usual cut-and-dry apothecary, of no particular age and colour, with a strong Edinburgh accent, and about as emotional as a bagpipe.

У всех, кто его видел, оставалось ощущение какого-то уродства, хотя никто не мог сказать какого именно.

Задать вопрос это словно столкнуть камень с горы: вы сидите себе спокойненько на ее вершине, а камень катится вниз, увлекает за собой другие камни; какой-нибудь безобидный старикашка, которого у вас и в мыслях не было, копается у себя в садике, и все это обрушивается на него, а семье приходится менять фамилию. Нет, сэр, у меня твердое правило: чем подозрительнее выглядит дело, тем меньше я задаю вопросов.

Его вдруг охватывал тот страх перед законом и представителями закона, который по временам овладевает даже самыми честными людьми.

Пьяница, задумавший отучить себя от своего порока, лишь в редком случае искренне содрогнется при мысли об опасностях, которым он подвергается, впадая в физическое отупение.

Не задавайте лишних вопросов, дабы не потревожить свою совесть.

— Я не могу обещать, что когда-нибудь стану питать к нему симпатию, — сказал Аттерсон.
— Об этом я не прошу, — грустно произнёс Джекил, положив руку на плечо нотариуса. — Я прошу только о справедливости.