The Grapes of Wrath: 75th Anniversary Edition

А там, где существовали законы, там существовали и наказания - наказания всего двух степеней: короткая жестокая драка или остракизм; остракизм был хуже. Ибо если ты нарушил закон, твоё имя и твоё лицо всегда с тобой, и тебе нет места ни в одном мире, где бы этот мир не создавался.

Я везде буду — куда ни глянешь. Поднимутся голодные на борьбу за кусок хлеба, я буду с ними. Где полисмен замахнется дубинкой, там буду и я. Если Кэйси правильно говорил, значит, я тоже буду с теми, кто не стерпит и закричит. Ребятишки проголодаются, прибегут домой, и я буду смеяться вместе с ними — радоваться, что ужин готов. И когда наш народ будет есть хлеб, который сам же посеял, будет жить в домах, которые сам выстроил, — там буду и я.

Люди тянутся к лучшей жизни, ищут ее - и найдут.

Рождение и смерть – это как половинки одной вещи.

Сколько у тебя есть в кармане, на столько у тебя и свободы.

А банку или тресту нужно другое, ведь они дышат не воздухом, они едят не мясо. Они дышат прибылью; они едят процентыс капитала. Если им не дать этого, они умпут, так же как умрем мыс вами, если нас лишат воздуха, лишат пищи.

- Надо подумать, - говорил арендатор. - Нам всем надо подумать, как быть дальше. Должен же быть способ положить этому конец. Это ведь не молния, не землетрясение. Кто творит нехорошие дела? Люди. Значит, это можно изменить.

Закон меняется, а людские нужды остаются прежними. Ты имеешь право делать то, что тебе нужно делать.

Только лучше так зарабатывать, чтобы не отнимать хлеб у других.

Не в том дело - сможем или нет. А вот захотим ли?