The Great Gatsby

Какое-то время ночное блуждание по звездам было для него потаенной дверцей в недоступный для него мир отдохновения и грез, словно Некто Великий и Ужасный внушал ему веру в иллюзорность бытия и убеждал в том, что мир незыблемо покоится на трех китах или, в крайнем случае, на крылышках эльфов.

- Мне тридцать, - ответил я. - Я уже 5 лет как вышел из того возраста, когда можно лгать самому себе и почитать это за честь.

Так мы и пытаемся плыть вперед, борясь с течением, а оно все сносит и сносит наши суденышки обратно в прошлое.

Важно быть человеку другом, пока он жив, а не тогда, когда он уже умер. Мертвому это все ни к чему.

Гэтсби верил в свою путеводную звезду, его, как и всех нас, манил призрачный огонек простого человеческого счастья. Но безжалостные годы встают на нашем пути неодолимой преградой. Мы спешим в погоне за синей птицей удачи, а если ускользнет она сегодня — не беда, будет еще завтра… И настанет день, когда мечта будет так близко, что, кажется, протяни руку — и…

И опускаются весла, и выгребаем мы против течения, но сносит оно наши утлые ладьи, и вздымаются валы, и несут нас назад — в прошлое.

Мне чудилось, что за надменной, скучающей миной скрывается что-то - ведь все напускное чему-то служит прикрытием, и рано или поздно истина узнается.

Никакое пламя или шквальный ветер не в силах разрушить то, что человек хранит в потаенных уголках своей души.

Это большое преимущество - быть трезвой, когда все кругом пьяны.

- Давайте научимся по-настоящему дружить с человеком, пока он жив, - заметил он. - После смерти, я считаю, надо оставить его в покое.

Каждый человек склонен подозревать за собой хотя бы одну фундаментальную добродетель; я, например, считаю себя одним из немногих честных людей, которые мне известны.