Ваша оценка

4,3

(36)

За доброй надеждой. Книга 3. Морские сны

Путевая проза Виктора Конецкого составляет роман-странствие "За доброй надеждой". "Морские сны" - третья книга этого сложного многопланового произведения.

Жанры

Книга из цикла

За доброй надеждой (роман-странствие)

Соленый лед

Виктор Конецкий

4,3

(142)

Среди мифов и рифов

Виктор Конецкий

4,1

(23)

Морские сны

Конецкий В.

4,3

(36)

Начало конца комедии

Виктор Конецкий

3,7

(19)

Третий лишний

Виктор Конецкий

4,1

(33)

Вчерашние заботы

Виктор Конецкий

4,4

(73)

Никто пути пройденного у нас не отберет

Виктор Конецкий

4,3

(22)

Последний рейс

Виктор Конецкий

4,2

(13)

Рейтинг LiveLib

4,3

36 оценок

5
47%
4
50%
3
0%
2
3%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 39Хотят прочитать 29

Рецензии

Аноним22 июля 2023 г.
"…Всё может океан взвалить на плечи"
А самолёт над островом кружит,
На камнях оставляя тень креста.
И белый день над снегом ворожит
И кто-то ждёт у дальнего моста.
Ни сон, ни явь.
Заброшены часы
В ту полынью,где дна не разглядеть
на новый круг выходит самолёт.
Меняет маску Жизнь
На маску Смерть.
Душа трещит
В объятьях цепких льда.
И рыжий пёс
Пятном на берегу
Прощается с тобою на бегу,
Уходит в бесконечную пургу.
За радугу...
Где зреет виноград,
И где травы зелёные глаза.
И хочется слова построить в ряд.
Но только ничего вернуть нельзя.
Хватит сидеть на берегу, смотреть в окно и давить мух! 2-й штурман научно-исследовательского судна «Невель», каплей Виктор Конецкий приглашает всех в дальний поход:. Любимый город, с Набережной Лейтенанта Шмидта и Исаакием, в синей дымке тает, а впереди Киль – Лас-Пальмас – о. Маврикий – Кергелен – архипелаг Каргодос-Карахоз – Сингапур – о. Маврикий – Монтевидео – Дакар – Касабланка – Дакар. Прежде, чем вернуться домой, предстоит пройти долгий путь, в котором ждут не только интересные встречи и куча самых разнообразных впечатлений, но и такие шторма и качки, когда даже самые бывалые моряки держаться с большим трудом.
Как всегда у Конецкого, книга построена так, что её можно читать и целиком и отдельные рассказы, каждый из которых - законченное произведение. Не стоит пытаться подогнать книгу под какой-то строго очерченный жанр. Да, лейтмотив, конечно, заметки о морском путешествии, об очередном рейсе, но попутно это и размышления о жизни, о литературе, о музыке, воспоминания о встречах, о работе с известными режиссерами. ( Конецкий автор сценариев нескольких супер популярных фильмов). И главная изюминка - юмор. Это какое-то совершенно невероятное умение рассказывать о вроде бы серьёзных вещах так, что буквально угораешь от смеха и вдруг внезапно обрываешь смех и становится и светло, и грустно. ( "Урок биологии", "Сценаристы и режиссёры в море") Последний рассказ очень впечатляет количеством горячительного, которое способен употребить творческий человек, чтобы после изгнания с борта самолёта, отправиться в Арктику пешим походом(!), в одной рубашке.

С Внуковом удалось связаться только через сутки с Диксона. Радисты сообщили, что на трассе Великого Северного пути обнаружен странный грузин. Он собирал хлебные огрызки на столах летной столовой то ли в Амдерме, то ли в Воркуте. Но не это потрясло полярников. Их потрясло, что грузин пробирался через Арктику в рубашке.
Конецкий - мастер психологического портрета. Его персонажей видишь, как наяву. Одной —двумя деталями, несколькими ёмкими фразами он создаёт полноценный образ. Интересно, что помимо портретов встреченных людей и членов экипажа, писатель попутно создаёт образ картин природы за бортом и на берегу, и животных.

Океан и светило слепят глаза даже через темные очки. Над горизонтом — серые от жары, мутные облачка хорошей погоды. С наветренного борта волны темнее, синее, гуще; отшатываясь от борта, рождают короткие и злые радуги брызг. Облачка с противоположной солнцу стороны розоватые, мелкими клочками. Ветер прохладный, разом снимает с плеч распашонку и залезает в карманы шорт, ставит дыбом волосы. Если специально прислушаться, вдруг замечаешь, что волны ударяют в борта сильно, что это крупные океанские волны. А если специально не прислушиваться, ничего не заметишь — так привык к вольному шуму, белым гребням, кольцу горизонта.
Если о человеке судят по его отношению к старикам и животным, тос Виктором Конецким можно иди в любую разведку. В каждой книге цикла "За Доброй надеждой" живут на равных с людьми самые разнообразные животины. От диковинных рыб , до собак на далёком острове в Северном море. И конечно же корабельный пёс Пижон, прошедший с Виктором Викторовичем не одно море-океан.
Ах, многоуважаемый Виктор Викторович, светлая Вам память! Чтение Ваших книг не столь уж частый сейчас случай, когда с автором рассатавться не хочется. И я прошу: товарищ каплей, не списывайте меня на берег! "Я все вахты отстою на корабле", только возьмите с собой, в новый поход! И он берёт, не смотря на примету. Так что приключения продолжаются!

Читать далее
57
524
Аноним5 октября 2023 г.
Эта территория зовётся акватория…
Это, пожалуй, самый философский роман из всего цикла. Не то, чтобы в этой книге не было описаний событий-происшествий, и не сказать, что в ней отсутствуют красочные описания морей-океанов или портов заходов, да и морскому быту в ней уделено достаточно внимания. А также мы здесь встретим строки и целые страницы, и даже главы каких-то воспоминаний о предыдущих событиях жизни автора. Однако всё-таки ВикВик достаточно много размышляет по самым разным поводам и ситуациям.
Дальше...
При этом размышления и философствования Конецкого не только и даже не столько завязаны исключительно на морскую тему — здесь мы встретим мысли автора и по другим поводам и случаям, причём довольно непростым и неординарным. И нельзя упрекнуть автора в каком-то заигрывании с читателем или в его «выпячивании собственной умности и глубокости». Я бы скорее предположил, что автор стремится поделиться с читателем той внутренней стороной длительных морских рейсов, а также попутно подтягивает нас к той более высокой планке, до которой дотянулся он сам.
Но любители чисто мореманской маринистики тоже найдут в этой книге много интересного и даже полезного. Одни только главы с описанием спасения экипажа погибшего на рифах судна Аргус будут стоит читательского внимания.
Ну, а дальше пойдём в книгу четвёртую, в «Начало конца комедии» …
Читать далее
50
295
Аноним27 марта 2010 г.
Нет, ну я не могу. Все-таки "ленинградский писатель" - это не ярлык и не штамп, это, ё-моё, диагноз.
И ведь я их не ищу специально, это они мне попадаются, как попадается земляника в лесу - неожиданно и иногда приятно.
Довлатов, помнится, написал о том, что вся прославленная ленинградская школа - это всего лишь о мокром асфальте и дожде.
Да, черт возьми, да. Об асфальте и дожде - даже когда мы говорим о Маврикии и Индийском океане. Главное, ведь, зачем говорить об Индийском океане, островах, ракушках, море и аборигенах, если ты всё равно скатываешься к Эрмитажу, Новой Голландии, набережным, каналам, мостам и мрамору?
Петербург как точка отсчета и мера всех вещей.
То есть, "и вспомню о Москве" - это неправда, вот таких я ещё не встречала. А "это Адмиралтейство и Биржу" - это легко.
Черт вас всех побери:)
А книжка понравилась, да. Очень море.
Читать далее
8
269

Все рецензии

Цитаты

Аноним10 марта 2017 г.
Есть три вида пишущих людей. Одни начинают писать после того, как нечто поймут. Другие пишут и в процессе писания начинают нечто понимать. Третьи должны написать книгу, чтобы наконец понять то, о чем они написали. И тогда они видят, что их книга написана неправильно, и… и печатают ее.
4
617
Аноним10 августа 2020 г.
Недалеко, у входа в сквер, стоит полицейский - детина в туго обтягивающей серой форме, похожий на Геринга, громадный. Ноги, конечно, расставлены, рука на рукояти пистолета.
Все для фотокадра - "капитализм"
0
309
Аноним9 декабря 2016 г.
Мутные какие-то дома, мутное, серое небо, мутные потеки в водостоках, мутные обтрепанные афиши. А мутность превращается в перламутр только в одном городе мира — моем родном, — так я считаю.
0
86