This Side of Paradise

Никакой мистики, никакого сектантства. В эту чепуху он не верит. И не верит, что все мировое зло можно исправить с помощью общедоступных бассейнов и доброго слова во благовремении. К тому же он выпивает, когда придет охота.

Лететь на свидание к девушке, которую он знал в детстве, - это казалось ему в высшей степени интересным и романтичным, так что он без зазрения совести телеграфировал матери, чтобы не ждала его...

Страшась одиночества, он завел себе двух-трех приятелей, но, поскольку, они не принадлежали к школьной элите, использовал их просто как зеркало, как публику, перед которой позировал, - без этого он не мог жить.

... где познакомился с Беатриссой О'Хара. В результате Стивен Блейн получил возможность передать потомству свой рост - чуть пониже шести футов, и свою неспособность быстро принимать решения...

Я эгоист, - подумал он.
Это свойство не изменится от того, что я буду "видеть чужие страдания", или "потеряю родителей", или стану "помогать людям".
Эгоизм - не просто часть моего существа. Это его самая живущая часть.

- Почему я всё время составляю списки? - спросил как-то вечером Эмори. - Самые разнообразные списки.

• Потому что ты - человек средневековья, - отвечал монсеньёр. - Мы оба с тобой такие. Это страсть к классификации и поискам единого типа.
• Это желание додуматься до чего-то определённого.

К концу дня Эмори шел по пешеходной эстакаде над набережной, убаюканный однообразным шумом вечно сменяющихся волн, вдыхая чуть похоронный запах соленого ветра. Море, думал он, хранит память о прошлом крепче, чем изменчивая земля.

«— Я никогда не влюбляюсь в августе и в сентябре, — объявил он.

— А когда?

— На Рождество или на Пасху.»

«— Какой у тебя к ним подход? — спросил Керри. — Я и так пробовал, и этак, а эти вертихвостки меня даже не боятся. <…>

— А ты играй трагедию, — посоветовал Эмори — Говори, что ты — неистовая натура, умоляй, чтобы она тебя исправила, взбешенный уходи домой, а через полчаса возвращайся — бей на нервы…»