Избранное

И страшны вовсе не громкие фразы о торговле женским мясом, о белых рабынях, о проституции, как разъедающей язве больших городов, и так далее и так далее...старая, всем надоевшая шарманка!..
Нет. Остается сухая торговля, контракт, договор, почти что честная торговля, ни хуже, ни лучше какой-нибудь бакалейной торговли. Понимаете ли, господа, в этом-то есть весь и ужас, что нет никакого ужаса? Мещанские будни - и только.

Пехота – самый универсальный род оружия. Она передвигается подобно кавалерии, стреляет подобно артиллерии, роет окопы подобно инженерным войскам и, подобно им, строит мосты и понтоны, и решает участь боя главным образом мужество и стойкость пехоты.

Но они и сами с горечью понимают, что такая красивая, ловкая и легкая отчетливость во всех воинских движениях не дается простым подражанием, а приобретается долгой практикой, которая наконец становится бессознательным инстинктом.

Душя мой! Лучший роза в саду Аллаха! Мед и молоко на устах твоих, а дыхание твое лучше, чем аромат шашлыка. Дау мне испить блаженство нирваны из кубка твоих уст, о ты, моя лучшая тифлисская чурчхела!

… этот загадочный человек, такой влиятельный в своей юношеской среде, где ему приходилось больше иметь дело с теорией, и такой несуразный, когда ему попался практический опыт над живой душой, был просто напросто глуп, но только умел искусно скрывать это единственное в нём искреннее качество.

… соблазн опять повторился и до тех пор повторялся, пока моменты грехопадения перестали возбуждать в Лихонине жгучий стыд и не обратились в привычку, поглотив и потушив раскаяние.

Преподавая в женской гимназии и в институте, он постоянно жил в каком-то тайном сладострастном бреду, и только немецкая выдержка, скупость и трусость помогали ему держать в узде свою вечно возбужденную похоть.

Жалость - сестра презрения

Княгиня Вера Николаевна никогда не читала газет, потому что, во-первых, они ей пачкали руки, а во-вторых, она никогда не могла разобраться в том языке, которым нынче пишут.