Записные книжки

Едва я услышала рекомендации записных книжек Ильи Ильфа, я поняла - мне это надо! А только потом подумала...
Перед читателем развернется самая настоящая творческая лаборатория писателя. Ведь главным его оружием был остро заточенный карандаш, и в книжечку он тщательно заносил: путевые заметки, наблюдения, интересных персонажей и просто упражнения в каламбурах, которые позже превратятся в просто забавные или говорящие фамилии или знаковые фразочки, которые потом прочно запишутся на подкорке поклонников.
Не думаю, что это будет таким себе признанием, но я люблю стиль соавторов - просто на разрыв. И я читала не только знаменитую дилогию, но и Илья Ильф, Евгений Петров - Одноэтажная Америка , и Илья Ильф, Евгений Петров - Светлая личность . Этот стиль... Всегда делаю ремарку, что юмор - понятие сильно индивидуальное. Но у Ильфа и Петрова меня веселит - их умение сочетать казалось бы абсолютно несочетаемое так, что сначала мозг заклинивает, а потом все вопросы снимаются. Как в этой цитате: ну вот как тут сошлись в одном месте нежность и москвичи? Или восхитительные и внезапные, как укол рапиры, эпитеты, сразу делающие текст и описание объемным. Сравните розовый плюшевый носик и перламутровый носик и представьте, что первый принадлежит воздушной барышне, а второй - мелкому чиновнику, непрерывно потеющему перед проверками.
Конечно, прежде всего эта книга славится тем, что многие фразы и зарисовки потом вошли в знакомые нам произведения. Поездка в Пятигорск и особенно дети, бегущие с криком "Давай дэнги"

И теплоход "Герцен", вышедший с тиражом госзайма, и сторож, снявший ворота. И это

И словарь девицы, и голый гражданин, и прочее, прочее, прочее. Все это зародилось здесь, от остро заточенного карандаша.
Но... Началась книга прекрасно, с очень красивых и образных путевых заметок по югу страны Советов: Самарканд, Тифлис, Пятигорск. И я думала, что так и будет. Но неожиданно книга превратилась - просто в черновик. Обрывки придуманных фраз и наблюдений, а больше всего - упражнения в придумывании "звучных" в своей каламбуристости фамилий. Конечно, гражданин с фамилией Укакалейкин - это забавно. Но не львиную долю же книги!
Я только хотела еще поделиться наблюдением, что: записные книжки начинаются в 1925м году, когда новорожденное государство едва вставало на ноги. И показалось мне по тексту, что автор относился к этому... как я говорю, с фигой в кармане. Как корреспондентов, их отправляли на всякие открытия, собрания и митинги. Но в записных книжках можно излить свои мысли без всяких экивоков. Вроде

И путевые заметки Ильфа и Петрова я бы готова была читать без сна и отдыха. Но когда это вылилось просто в записки на каких-то салфетках и упражнения в каламбурии...
Дослушивала я просто из вежливости. Не совсем понимаю вообще смысл этого явления как книги. В то время - наверное, читатели только из подобного или из заметок и могли узнать что-то об авторах. Сейчас же писатели сами все расскажут - только подпишитесь. Ольга Громыко слетала в Новосибирск, Дмитрий Емец - в Индию, а вот Ильфу и Петрову в Пятигорске не очень понравилось. Поэтому если и могу посоветовать - то только самую первую часть с путевыми заметками. Мне даже представилось, что хорошо эти наблюдения лягут под стук колес или гудение двигателя самолета. Есть романы, рассказы, путевая проза, где все из "отрывков на обрывках" перешло в вид практически совершенный.
Слушала в исполнении Владимира Левашева... Я хорошо знакома с его манерой - и могу признаться, что не шибко ее и люблю. Конечно, он не вздохнет и не дрогнет даже в самых смешных моментах вроде

Когда я хихикнула на всю улицу. И интонацию менял по своему пониманию настроения фразы. Но он делал паузы между отрывками, а так как отрывков тут..., то и книга превратилась в сплошные паузы. Я полюбила Ильфа и Петрова всей душой в начитке Клюквина - вот и отправлю лучше вас в его крепкие объятия;)

Записные книжки писателя могут быть интереснейшим документом для тех, кого интересует внутренняя писательская кухня. Каким образом достигается эта легкость письма, откуда берутся эти блестящие сравнения, метафоры, что заставляет читателя любого поколения хохотать над строками, написанными почти сто лет назад? Как это делается?

Вот вам ответ. Не полный ответ, а так, на чуточку приоткрыли завесу над тем, что слегка высокопарно называют «тайнами писательского ремесла». Илья Ильф очень любил записные книжки. Он начинал их, бросал, покупал новую, готовился регулярно вести дневник своих писательских наблюдений, потом снова остывал, бросал… потом появлялась новая. Евгений Петров рассказывал, как однажды Ильфу подарили огромную бухгалтерскую книгу, разлинованную вдоль и поперек. Ильф был рад, он все распланировал – сюда смешные фамилии, сюда забавные словечки, сюда любопытные случаи, увиденные писательским взглядом. Сюда мысли и наброски. Нечего и говорить, что красивую книгу постигла участь ее предшественниц – она тоже была заброшена и не дописана.

И все же интересно читать записные книжки писателя и встречать наброски наметки того, что потом обрушится на тебя каскадом отточенного юмора.
Сентябрь, 1925 год
Пока еще все впереди

Осень 1927 года
Вот уже ближе

А вот уже совсем близко:

• Хамите
• Хо-хо
• Знаменито!
• И т.д.

  Вот откуда постепенно рождался блистательный словарь людоедки Эллочки Щукиной!

  Некоторые фразы из ЗК Ильфа стали частью речи и никто не задумывается, откуда это взялось – «Пардон, еще пардон!», «Не стучите лысиной по паркету!»

В некоторых случаях ЗК были для автора чем-то вроде путевого дневника. В 1933 году они с Петровым прекрасно путешествовали по Европе, круиз по Средиземному морю, потом Неаполь, Рим, Венеция, Вена, Инсбрук… Как-то не укладывается с нашим представлением о закрытой стране. Гораздо ближе жителям СССР того времени вот это:

Рабочие записи. Потрясающее умение несколькими словами представить целый образ. Другому бы понадобилось страницы исписывать... )))

«Записные книжки» Ильи Ильфа по содержанию – помесь Довлатова, Хармса, Булгакова и Ильфа и Петрова, а по формату – помесь твиттера и жж.

На празднике жизни в Пятигорске мы чувствовали себя совершенно чужими.

Двое молодых. На все жизненные явления отвечают только восклицаниями: первый говорит – «жуть», второй – «красота».

Мальчишки злобно бежали за машиной с криками: «Давай! Давай деньги!» Отплясывали перед летящей машиной и снова галдели «давай».

Именно дьявольская наблюдательность, ограненная острой, как край бумаги, иронией и выводит их двухчастную апологию Остапу-Сулейману-Берта-Мария-Бендер-бей-Задунайскому за рамки пространственно-временного континуума, да и просто за рамки.

Россыпью, дабы не голословить:

До революции он был генеральской задницей. Революция его раскрепостила, и он начал самостоятельное существование

«Наряду с достижениями есть и недочеты». Это вполне безопасно. Это можно сказать даже о Библии. Наряду с блестящими местами есть идеологические срывы, например, автор призывает читателя верить в бога.

Вечерняя газета с такой гордостью писала о затмении солнца, будто это она сама его устроила.

Позавчера ел тельное. Странное блюдо! Тельное. Съел тельное, надел исподнее и поехал в ночное.

Композиторы уже ничего не делали, только писали друг на друга доносы на нотной бумаге.

«Ты меня совсем не любишь! Ты написал мне письмо только в двадцать грамм весом. Другие получают от своих мужей по тридцать и даже пятьдесят грамм».

– Так вы мне звякните! – Обязательно звякну. – Значит, звякните? – Звякну, звякну непременно.
Я тебе звякну, старый идиот. Так звякну, что своих не узнаешь.

Кажется, что не прочитав ни одной из книг писателя, основываясь только на экранизациях его творений и многочисленных цитатах оттуда изъятых, невозможно причислять его к списку любимчиков. Но я думал, что не может человек с настолько живым и цепким юмористическим мышлением писать скучно и плохо. Так что заочно Ильф всегда находился в куче других импонирующих мне писателей-сатириков.
Решив прочитать какие-нибудь дневники писателя, что тоже для меня в новинку, я не долго думал и сразу вспомнил про Илью Ильфа и подумал, что раз мои руки не доходят до обычных его произведений, то дневники будут лучшим средством поближе узнать его творчество. И не ошибся.
Эти записи лишены налета мешающей порой поэтичности, потому что писались для себя. С первых же страниц меня это подкупило. Короткие, простые, хлесткие предложения, к стилю которых не сразу удается привыкнуть.

Записи разнообразные и вперемешку. На то это и записная книжка. Порой от порядка становится только смешнее

Записи разные. Есть путевые заметки, подобные той что была выше. Дневники путешествий отличаются датами и сравнительно большим объемом информации. В путешествиях зачастую отмечаются цены, погода, различные сценки, которые пришлось наблюдать, планы, пейзажи. Есть описания Казани, Нижнего Новгорода и других городов России, а также Грузии, Узбекистана, Америки. Узбекистан меня, как жителя востока, в этой книге особенно удивил и порадовал. Не знал что Ильф там бывал.
Также встречаются:
смешные фамилии (их очень много и иногда начинают даже немного раздражать)

каламбуры

странные записи с не вполне ясным смыслом

описания незнакомцев

зарисовки-сценки для будущих произведений (но это не точно)

записи, которые похожи на мемы нашего времени

наблюдения

и многое и много другое, которое я не могу даже вынести в классификацию.

После прочтения отдельных строк невольно поднимаешь глаза к потолку с глупой улыбкой, задумчиво почесывая подбородок и представляя эту ситуацию/объект/каламбур. Это самое прекрасное и тёплое что я нашел в этой книге. К прочтению рекомендую всем любителям творчества, хотя я сам с ним не знаком, выходит. 5 баллов из 5.

И немного цитат как бонус: