Л. Н. Толстой. Повести и рассказы

- Ну что ж! Ты жертвуешь (он особенно ударил на это слово), и я жертвую, чего же лучше. Борьба великодушия. Какого же ещё семейного счастия?

– Вы молоды, – сказал он, – я не молод. Вам играть хочется, а мне другого нужно. Играйте, только не со мной, а то я поверю, и мне нехорошо будет, и вам станет совестно.

Легче самому уступать, чем гнуть других, в этом я давно убедился; и нет того положения, в котором бы нельзя было быть счастливым.

Хозяину было скучно слушать Серпуховского. Ему хотелось говорить про себя – хвастаться. А Серпуховскому хотелось говорить про себя – про свое блестящее прошедшее

Все было очень хорошо, но на всем был особенный отпечаток излишка, богатства и отсутствия умственных интересов.

«Я не хочу играть в жизнь, я хочу жить...»

-Ах! неужели это вы? - сказал он со своею решительною и простою манерой, разводя руками и подходя ко мне.- Можно ли так перемениться! как вы выросли! Вот те и фиялка! Вы целый розан стали.

Он называл ее своею. А она полюбила другого и уехала с ним.

То капля надежды блеснет, то взбушуется море отчаяния, и все боль, все боль, все тоска и все одно и то же.

он похвалил меня и словами и взглядом обласкал, как ребенка, как будто имел на то право.