Heart-Shaped Box

Гляжу на твою улыбку и думаю: похоже, у тебя есть шанс на счастливую жизнь. Знаешь, как я жалела потом, что ты вырос таким… страхолюдным — одеваешься в черное, песни про всякие ужасы поешь? До смерти тебя было жаль. Куда только подевался тот семилетний мальчишка, улыбавшийся, катаясь на летучем слоне?

Прошлого не воротишь, случившегося не изменишь — не удалось же ему спасти Рут, сестренку Бамми, пусть даже окликнув ее. Нет, изменить случившееся нельзя… однако вполне можно засвидетельствовать.

Полагаю, у него давно уж другая девица живет. Симпатичных девчонок, готовых задрать юбку перед рок-звездой, на свете хоть пруд пруди.

В конце концов, что есть ад, если не долгие разговорные радиопередачи… и родственники, которых век бы не видеть?

— Тут настоящее имя нужно. Имя, принадлежащее твоему истинному «я». Истинные имена — штука немалой важности. В словах правды заключен заряд особенной силы, достаточной, чтоб вернуть мертвого в мир живых.

То, что ему казалось силой характера – отсутствие желания знать больше, чем она сама готова была рассказать, – обернулось обычным себялюбием. Детское желание спрятаться в темноте, чтобы избежать неприятных разговоров и трудной правды. Он боялся ее секретов. Или, если быть точнее, боялся эмоциональной неразберихи, в которую ввергло бы его знание этих секретов.

– Это трудно объяснить.
– Потому что слишком глупая?
– Нет, – возразил Джуд. – Скорее я недостаточно умен, чтобы объяснить это хотя бы себе самому. Что уж говорить о других.

Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответов. Вспомни: я о твоих бывших хоть раз расспрашивал?

Наверное, маятник действует не хуже лозы.

Тело становится вроде тряпья, костюма, только носишь его не ты — он.
«Вроде костюма для мертвеца», — мелькнуло в голове.