Дружок. Книга для внеклассного чтения. 2 класс

Из всех сказок, вошедших в легендарный сборник Шарля Перро, сказка про кота в сапогах была моей самой любимой в детстве, да и сейчас, пожалуй, продолжает оставаться таковой. Причиной тому, думаю, располагающая личность кота, сумевшего покорить и очаровать не только всех, кто ему встречается на страницах сказки, но и тех, кто эти страницы перелистывает - читателей. Кот, в самом деле, наделен невероятной харизмой, заставляющей видеть в нём превосходного артиста, знающего как исполнить номер, чтобы вызвать улыбку и благосклонность судьбы. В его бесшабашной удали, настойчивости, соединенной с галантностью, угадывается будущий д'Артаньян, а его ловкость, хитрость, неотразимость и умение "пройти по краю", наводят на мысль, что киска в сапожках - литературный предтеча и такого неоднозначного "товарища", как Остап Бендер.

Да, образ Кота - неоднозначен, настолько неоднозначен, что некоторые современные пересматриватели смыслов классических сказок видят в нём лжеца, авантюриста, вора и убийцу (либерально-толерантный подход принуждает видеть в людоеде "тоже человека"), а кое-кто и "криминального авторитета". Спору нет - действия Кота не являются безупречными, конечно, он авантюрист, а какой авантюрист не ловчит, не хитрит и не обманывает. Во всём перечисленном котейка грешен. Правда, я не стал бы "предъявлять" ему за убийство, поскольку как такового убийства не было - людоеда Кот слопал, когда тот находился в состоянии мыши, а жрать мышей для кота - не преступление, а видовая особенность, с таким же успехом можно обвинить в убийстве рецензента, который откушал с утра куриных наггетсов, а в обед заправился бараньим шашлыком.

Но вернемся к кошачьей авантюрности. В оправдание Коту хочется вспомнить поговорку: "Не мы такие - жизнь такая". Что я хочу этим сказать. Подумайте, что светило хозяину Кота, если бы тот не превратил его в маркиза Карабаса? Однозначно - нищета и прозябание. Действия же котика позволили ему получить максимум от возможного. "Жизнь такая" - сословно-структурированное феодальное общество, в котором практически отсутствуют какие-либо социальные лифты. Если тебе не повезло родиться дворянином, то попасть на вершину социальной лестницы можешь даже не рассчитывать.

Но есть один способ, говорит Кот, нужно не переживать над тем, кто ты есть, а работать над созданием имиджа, пусть он не будет соответствовать действительному положению вещей, главное, чтобы в него поверили. В принципе, Кот предстает в роли умелого и опытного пиар-менеджера, реализовывающего смелый и яркий проект. Он - Кот - знает все нюансы этого дела и ловко их использует.

Вот, например, сапоги, которые стали даже частью имени главного героя. Они нужны Коту совсем не для красоты и даже не для удобства, а для представительства. Это тоже самое, когда бизнесмен, у которого дела идут не очень гладко, тратит уйму денег, залезая в долги, на крутейшую и дорогущую машину, справедливо полагая, что, если он будет приезжать на деловые встречи на навороченном Мерсе, он произведет на потенциальных партнеров большее впечатление, чем, если бы он приехал на Форд-Фокусе, который более ему по карману.

Используя ряд эффективных приёмов, Кот добивается для своего хозяина максимально выгодного положения, говоря читателю, что даже в таком социуме можно найти способы и возможности перехитрить судьбу. Правда, приемы эти будут не совсем корректными, но, увы, справедливостью и честностью ничего не добиться в мире, который сам не справедлив и не честен. Вот мы снова вернулись к той самой поговорке: "Не мы такие - жизнь такая".

И еще пара слов по теме убиенного людоеда. Оправдав Кота от обвинений в убийстве, я бы не стал его отмазывать, если последуют обвинения в рейдерском захвате имущества достопочтенного каннибала. Этот факт действительно имел место, а пресловутое "убийство" выглядит оригинальной рейдерской схемой.

В детстве я не слишком любила назидательные книги, потому что для назиданий у меня и без того была большая семья, каждый член которой усердно вдалбливал в меня какие-то свои правила, зачастую конфликтующие с правилами других родственников. Однако сказка "Лягушка-путешественница", прозрачная в своей незамутнённости, как слеза младенца над манной кашей с комочками, не вызывала у меня раздражения. Потому что всё раздражение, которое я была способна выдать на тот момент, занимала эта сраная лягушка. Господи, как я её ненавидела, от мерзких перепоночек до зелёных прыщей и раздутого зоба. У меня была знакомая, которая вела себя похожим образом. Когда она что-то придумывала, то не прикладывала каких-то усилий, чтобы воплотить это в жизнь. Всеми силами она старалась переложить это на чьи-то другие плечи, а самой стоять рядом и ковырять в сопливом носу. Под ударом чаще всего оказывалась я, потому что была туповатая и доверчивая. Впрочем, не так уж и много сейчас изменилось, меня проще простого обвести вокруг пальца, особенно если заинтересовать какой-то идеей.

И вот я надрываюсь, тащу такую лягушку на себе, не покладая крыльев. А ей, гадине зелёной, ещё и всё не нравится. Меня вообще поражало это всегда. Я с детства усвоила, что если ты хочешь что-то получить, то надо, чтобы с тебя три пота сошло ради этого. Или чтобы случилось какое-то невероятное везение раз в год, которое тебе потом будут припоминать до самой пенсии. А тут кто-то с нифига получает то, что хотел, и ещё и недоволен. Сраная лягушка, сраные дети, сраный мир. Где вообще справедливость? Куда лучше лягушки в той сказке, где они упали в молоко, и одна из них — ленивая жопа — потонула от недостатка мотивации. Я всегда представляла, что это как раз и есть та самая лягушка-путешественница, которая с высоты навернулась прямо в кувшин, где по какому-то странному стечению обстоятельств уже была одна тонущая лягушка. И что захлебывалась она не до конца, а на последнем издыхании видела, как её товарка досбивает масло и выпрыгивает из кувшина, кричала: "Вот блин!" своим умирающим лягушачьим ртом, наглатывалась полужидкого масла и отправлялась в лягушачий ад, где каждый день должна была таскать на шее жирную-прежирную хохочущую утку. Та самая концовка, которой не хватает сказке про "Путешественницу". Хрена с два она путешественница, говно на палочке. Хорошо, что она никуда не напутешествовалась. Если бы всё было хорошо, то она наверняка припёрлась бы на чужом утином горбу обратно, похудевшая и загоревшая. И начала бы всем вокруг ныть о том, что за бугром одно говно, слишком жарко, мухи не такие жирные, лягушки отвратительные и вообще незачем было туда ехать, потому что она всё равно ничего кроме жидкой грязи не видела.

А самое обидное, что утки ещё её жалели. Она ссала им в лицо, а они печалились. Хорошая сказка, жизненная. Не хватает описаний кишочков от разбившейся мерзотной квакухи, но тогда она не была бы такой неправдоподобной. Такое зелёное не тонет и не бьётся.

Неимоверно трагическое произведение, рассказывающее о судьбе творческой личности, об искушениях, которые ей приходится преодолевать, о крушении заветной мечты и планов, с нею связанных. Можно сказать, что это изящный компактный конспект грандиозного монументального романа, тома этак на четыре.

Где-то в глуши, среди топей и болот. живет молодая пытливая особа, испытывающая невероятный интерес к окружающему её миру. От следующих мимо её отчего дома залётных гостей, особа узнает о существовании далёких удивительных краёв, где живут невиданные животные, где всегда тепло, где круглый год лето. Гости называют этот вожделенный парадиз югом. Впечатлительная особа пленена и покорена - у неё появляется овладевающая ею мечта.

Она просит залетных гостей взять её с собой, но существует некое физиологическое ограничение, не позволяющее пытливой особе принять участие в головокружительном путешествии. Но особа не только любопытна, но и безмерно талантлива - за короткий срок она совершает абсолютно оригинальное изобретение, позволяющее ей стать первой уроженкой её глухих болотистых краев, посетившей заманчивый и недоступный юг.

Однако, смелость и оригинальность предложенного особой инженерного решения поставленной перед ней проблемы, вызывала искреннее и неподдельное восхищение всех, кто невольно становился свидетелем внедряемой в практику новации. Особа не смогла остаться равнодушной к восторженной реакции ширящегося анклава поклонников её изобретения. Сначала она захотела быть к ним ближе, чтобы более полно наслаждаться воскуряемым ей фимиамом, но, о ужас, прислушавшись к произносимым почитателями речам, особа убедилась, что они сомневаются в её авторстве изобретения.

И тогда особа совершила необдуманный поступок, предприняв действие, несовместимое с инженерным принципом эксплуатации её изобретения. Она хотела лишь полновесно заявить о своих авторских правах, но в результате свалилась с небес на грешную землю и лишилась участников своего проекта, обеспечивавших энергетическое питание её изобретению.

В результате особа получила благодарную аудиторию в еще одном глухом, но уже чужом болоте, зато лишилась своей заветной мечты - увидеть благодатный юг. Вот так тщеславие сгубило самобытный талант, развеяло его смелые мечтания, взамен особа получила локальное признание и частичное утоление своего тщеславия. Согласитесь - трагедия!

Ой, забыл уточнить, что в главной трагической роли этой, вышибающей слезу, драмы была задействована обычная лягушка. Но какое это имеет значение, когда речь идет о столь высоких замыслах, мечтах и чувствах.

Эту сказку я в свое время приводил в качестве очень хорошей показательной модели на уроках обществоведения, когда работал учителем в школе. Правда, было это, страшно сказать, тридцать лет назад, поэтому я и написал "обществоведение", а не "обществознание", как именуется этот предмет сегодня. Но сказка в самом деле дает детям, да и не только детям, а и тем взрослым, которые до сих пор не вникали в вопросы функционирования сложных систем, представление об устройстве этих самых сложных систем.

На эту особенность сказки обратил внимание еще Белинский, который писал, что "через неё дети поймут жизнь машины, как какого-то живого, индивидуального лица". Это верное замечание, но сказка Одоевского дает представление не только о внутреннем устройстве машины, но и о внутреннем устройстве общественной машины, которую принято именовать государственным образованием. Ведь недаром я вспоминал о сказке именно на уроках обществоведения.

А еще Белинский находил сходство в творчестве Одоевского и Гофмана. Признаюсь, мне наш сказочник тоже напомнил немецкого, причем без учета мнения Белинского, потому что о нем я прочел уже после знакомства со сказкой. Правда, этих знакомств было несколько, первый раз в раннем детстве, и о том знакомстве я почти ничего не помню; второй раз было как раз, когда я работал в школе, а третий - совсем недавно. Вот в этот - третий раз я и нашел сходство между Одоевским и Гофманом, а про точку зрения Белинского узнал, готовясь писать рецензию.

Никому кроме Гофмана и Одоевского не удавалось так изящно воплощать идеи математики и вообще науки в художественных образах. Мальчик Миша - герой "Городка в табакерке" - очарован музыкальной шкатулкой, которую ему показывает отец, его увлекает рассказ о городке Динь-динь. В результате Миша видит сон, который и является главной сюжетной линией сказки.

А во сне он постигает истины устройства сложной системы, в которой нет ничего лишнего, даже, если на первый взгляд кажется, что какой-то элемент системы выглядит не вполне... этично что ли. Так, злые дядьки-молоточки, которые лупят по головам мальчикам-колокольчикам, и надзиратель-валик, валяющийся в халате на диване, оказываются важнейшими элементами системы, не говоря уже о Царевне-пружинке, которая и управляет всей этой музыкой. Когда же Миша попробовал вмешаться в работу системы, она тут же вышла из строя и вместо музыки раздался скрежет.

Эту сказку очень рекомендую либерально настроенным товарищам, поскольку она прекрасно иллюстрирует что вся их деятельность сводится к тому, чтобы сломать пружинку. Только вот ирония судьбы в том, что когда "новое руководство" затевает "новое устройство", оно снова начинает изобретать велосипед, создавая новые пружинки, новые валики, новые молоточки, вот только мальчики-колокольчики остаются те же, но их участь не меняется, им также лупят по головам дядьки-молоточки, просто вместо царских жандармов приходят комиссары с красными бантами, а вместо секретарей парткомов приходят главы администраций, но система остается системой, и мальчикам-колокольчикам просто приходится играть новую мелодию.

Одна из самых вкуснейших сказок - жемчужина нашего русского фольклора, кто не пользуется при случае сказочными поговорками: "ловись рыбка, большая и маленькая" или "битый небитого везет".

Сказка как бы распадается на три части: первая - лиса прикидывается мертвой и лишает глупого старика богатого улова; вторая - лиса обманом заставляет глупого волка морозить хвост в проруби; третья - поездка сытой лисы верхом на битом волке.

В каждой части очень наглядно просматривается очевидная мораль: в первом случае - не стоит радоваться дармовой удаче, "бесплатный сыр бывает только в мышеловке"; во втором - не всем друзьям стоит доверять; в третьем - если ты лох, тебя обязательно будут использовать. Вот, казалось бы, всё тут очевидно и на этом рецензию можно заканчивать, но, погодите, не торопитесь, есть в сказке и, как принято сейчас говорить, гендерный смысл.

Сказка просто идеально, в лице рыжей лисы, описывает образ стервы. Она, безусловно и мошенница и аферистка, ну так любая стерва - мошенница и аферистка, и, если иногда она боится сама идти против закона, то всегда найдет доверчивого идиота-мужика, который, соблазненный её вниманием и изображенной любовью, на что угодно пойдет ради своей лисички.

Причем, заметьте, речь идет о брутальном мужчине - волке, а не каком-нибудь зайце-очкарике или еже-аутисте. Дело в том, что зайцы и ежи не очень привлекают стерв, по той причине, что с ними хлопот больше, а хлопот больше потому, что у тех мозги крепче, и, даже соблазняясь на лисьи прелести, они могут разгадать планы хитрюги по их использованию.

С уверенными в себе волками намного проще, эти и рыбки ей наловят, отморозив себе хвост, и из любой опасности, хрипя из последних сил от натуги, на собственном горбу вывезут. А лиса будет ездить на своем волке до той поры, пока у него будут двигаться ноги, а если с ним что случится: закроют его собаки легавые или заболеет он, или другие волки загрызут в разборках, стерва-лисица до той поры, пока её шкурка будет сохранять товарный вид, всегда сможет найти себе нового тупого волка. А к той поре, когда шкурка поистратится и зубы начнут выпадать, у неё уже столько будет рыбки, волками-сожителями наловленной, что последние дни проживет безбедно и лисятам, прижитым, сама не помнит от какого волка, от того с которым жила или от какого-то другого, тоже надолго хватит.

В детстве "Генерал Топтыгин" было одним из самых любимых стихотворений Некрасова. Да что там, "одним из", это другие были "из", а это было самым любимым. За что я так полюбил это стихотворение, сейчас даже не смогу сказать наверняка, но было время, когда я знал его наизусть, это при том, что я его никогда не учил. Да и сегодня, при перечитывании, некоторые строки вызывают какую-то до боли родную ностальгию по заиндевевшим зимним окнам, пылающей русской печке, свернувшемуся рядом упитанному коту, давно ушедшему детству.

Может дело в том, что я очень симпатизировал мишке, сочувствовал этому животному, которого я тогда воспринимал исключительно в плюшевом варианте. Мне было жалко, что его бросили одного в санях, жалко, что он испугался, когда его несли кони, особенно жалко, когда в финале его выгоняли из саней дубиной. А вот то, что его приняли за генерала, так это было смешно. Правда, я недоумевал как смотритель так грубо ошибся, у генерала же должны были быть погоны. И еще, помню, я гадал: какое звание было у Топтыгина: генерал-майор или генерал-полковник (+ другие варианты).

Двух же главных идей стихотворения я благополучно не заметил. А ведь Топтыгин это сатирический, доведенный до абсурда, вариант гоголевского Хлестакова. Та же самая схема - случайного человека, а у Некрасова и не человека вовсе, принимают за важное должностное лицо. Но это только часть проблемы.

Вторая часть - это подобострастная угодливая позиция, которую мгновенно занимает местное должностное исполнительное лицо. Это очень показательный штрих, на котором и хотел заострить внимание автор. Некрасов очень хорошо показывает схему, царящую в чиновничьем мире России, - чем громче ревёт медведь, тем большее впечатление производит на смотрителя, тем меньше у того сомнения, что он имеет дело с очень серьезным начальником, которому прекословить хоть в чем-то себе дороже. В этом стихотворении просто идеально обыграна классическая схема: "я - начальник, ты - дурак". Вот, даже перед медведем можно выглядеть полным дураком, если видеть в животном генерала.

А вот то, что смотритель виноватым во всём назначает ямщика, которого обругал скотиной, только подчеркивает действие упомянутой схемы, ведь в паре смотритель - ямщик, уже первый занимает позицию начальника, следовательно второй - дурака. Ну, ничего, ямщик приедет домой, а там жена, дети...

Одна из лучших сказок восточнославянского фольклора, на сегодняшний день известно около 60 вариантов сказки, кроме того несколько литературных стилизаций, среди которых самые известные и удачные принадлежат Василию Андреевичу Жуковскому и Алексею Николаевичу Толстому.

Сказка очень многоплановая, но попробую выделить главную идею - это поиск удачи и борьба за счастье. Удачу символизирует Жар-птица, счастье - Елена Прекрасная. Они-то и становятся главными призами искателя удачи и счастья - Ивана-Царевича.

Но, начнем с начала - Жар-птица ворует яблоки в саду царя-батюшки. А яблоки-то в мировой традиции символизируют некие ресурсы, вспомните хотя бы райские яблочки. Можно предположить, что, если лениться и спать, как старшие братья, то проспишь свою удачу и лишишься имеющихся ресурсов, что не используется - пропадает. А, если бодрствовать, как Иван, то есть шанс подкараулить удачу и воспользоваться ею. Правда, Ваньке не слишком повезло, но перо он все-таки ухватил.

Ну, а дальше начинается поход за удачей. Вот кто такой тут волк с его суперспособностями, стоит задуматься, но мне кажется, это внутренняя сила самого Ивана, его скрытые возможности. Съеденный конь, это доведение себя до крайней точки, когда отступать некуда, а дальше либо отказ от борьбы за удачу и опускание, либо включение "турбо-режима", что, собственно, и произошло с Иваном-Царевичем. Еще волка можно рассматривать как наследие древних тотемических верований. Смысл здесь в том, что раскрыть скрытые возможности помогает апелляция к своему личному или родовому тотемному животному.

Но не все так просто Ивану давалось, боролось в нем стремление к саморазвитию (удаче и счастью) с неорганизованностью и расхлябанностью, которые выражались в разного рода отрицательных качествах, это когда он нарушал запреты волка, соблазняясь то на золотую клетку, то на такую же уздечку, что порождало новые круги испытаний. И только когда он полностью мобилизовал свои ресурсы и не нарушил ни одного сакрального запрета, у него всё получилось.

Но дальше новое испытание - сохранение добытого, ведь, если расслабиться и позволить вернуться праздному отношению к жизни (братья-лентяи), можно всё потерять. Но в сказке всё заканчивается хорошо, Иван проходит через ряд обрядов (мертвая и живая вода), которые очень напоминают языческую инициацию, и получает обратно все свои трофеи и новое социальное качество - цель достигнута.

Я бы эту сказку в качестве дополнения печатал в книгах, посвященных саморазвитию, которые сейчас очень востребованы и, как следствие этого, составляют очень солидный процент фондов книжных магазинов.

Мы так привыкли к этой сказке Пушкина, так часто вспоминаем цитаты из неё, что даже не задумываемся о её сложном пути к читателю. А, ведь, при жизни автора сказка не издавалась, первое издание смог осуществить Жуковский только в 1840 году, да и то, только после того, как внес некоторые весьма существенные изменения. Начало в том издании выглядело так:

Да, вот так привычный нам "поп" превратился в "купца", да и "попадья" по тексту была заменена на "хозяйку", "поповна" - на "дочку", "попёнок" - на "сыночка". Интересно, это почему были сделаны такие замены? Ясное дело, церковь не устраивал антклерикальный акцент сказки.

Только в 1882 году увидит свет настоящий авторский вариант, который мы сегодня так хорошо знаем. А, между прочим, до сих пор некоторые горячие головы в церковных кругах ратуют за вариант Жуковского, "доказывая", что он, дескать, и есть настоящий пушкинский.

Что же заставило Александра Сергеевича написать такую антиклерикальную сказку, выставив служителя официального культа в столь непотребном виде, да и поименовать так неуважительно. Ведь, слово "поп" было просторечным и грубым.

Думаю, что причиной такого выбора стала элементарная честность нашего классика. Нет, вряд ли он имел что-то личное против православной церкви, и сказку писал не для того, чтобы опорочить невесту Христову. Цель была другая - передать максимально точно то, что он лично слышал, те сказки, которые звучали в крестьянском кругу, что ему рассказывала та же Арина Родионовна.

Сказки такого характера, в которых в нелицеприятном свете предстают церковные служители ходили в большом количестве среди народа. Достаточно сказать, что в издании русских народных сказок, собранных Афанасьевым, попам и дьячкам посвящено их около двух десятков.

Народ откровенно смеётся над служителями культа, остро подмечая их не самые лучшие черты - жадность, стяжательство, нечестность, глупость, ханжество и, частенько, похоть. С одной стороны, многие из церковников заслуживали народного порицания, что и находило отражение в таких сказках. Но, с другой стороны, могла быть здесь и более древняя идеологическая причина, - не вытравленное окончательно с земли Русской, язычество.

С точки зрения поклонников древним богам, попы и есть главные носители греха, и с нечистой силой они сами и водятся. Потому и выступает поп в пушкинской сказке смотрящим чертей, которому они платят оброк.

Добрые родные боги направляют к нечестивому попу своего посланника, - пышущего физическим и моральным здоровьем, парня с простецким именем Балда. Хотя, не такое уж простецкое это имя, на нижегородских говорах, на которых общались жители Болдино, в котором Пушкин писал свою сказку, оно означает толстое корневище, палицу и даже дубину. Тут сразу на память приходит образ Толстого о дубине народной войны, а у Пушкина - Балда - дубина народного гнева на неправедно жирующего попа.

И почему именно щелчками доканал Балда попа? Чем бьют щелчки? Правильно - пальцами, или же - перстами. Перст же имеет один корень с Перуном, оба эти слова происходят от древнеславянского глагола "перти", что значило ударять, бить. Так что, вполне можно предположить, что в образе Балды сам Перун наказал служителя чуждой ему религии.

Я дождалась заветной цифры в 100 прочитанных, но неотписанных (неотрецензированных? всё равно это не рецензии, кококо, я в домике, что ещё там надо написать для оберега от тех, кто вечно прибегает доказывать, что рецензия это вот я посмотрел определение в словаре, а ты тут написала такими словами, какими не мёртвые и полумёртвые светила литературоведения в хрустальных чертогах вещают, а рот твой обычный говорит, и не вижу я тут никакой глубины анализа) книжек, и теперь мне надо как-то раскачаться, чтобы начать про них рассказывать. Поэтому и танцую я сейчас издалека с предварительными ласками от самой прокрастинаторской печки. Пусть будет маленький «Городок в табакерке» Одоевского, который я всегда воспринимала, как жуткую крипипасту.

Детские сказки вообще не то чтобы лёгкое развлекательное чтиво, там стоит только зазеваться, как тебя как-нибудь заковыристо убьют, превратят или уничтожат. Надежда на спасение всегда есть, но чудо свершается далеко не всегда, особенно если свернуть с хорошо проторенной тропинки общеизвестных европейских сказочек и углубиться в малоизвестные или этнические варианты. Какие-нибудь сказки Гаити — с ума же сойти можно. Да и русские экзотизмы могут сказаться на чистоте штанов, та же садистская сказочка про отъеденную у живого медведя ногу, заменённую липовой, скырлы-скырлы. «Городок в табакерке» поступает ещё более жестоко, чем все сказковаятели, натолкавшие в свои творения кровавых убийств и живодёрства: он коварно и расчётливо ударяет в самую суть хрупкости человеческого бытия. Попробую объяснить, что я имею в виду. Вот есть главный герой, который попадает в волшебный мир и старается поступать хорошо. Но одно неловкое движение или неправильная оценка текущей ситуации — и вот всё волшебство расфигачено в клочья, а самое обидное, что виноват в этом ты сам, потому что не запомнил какое-то скучное общественно полезное взросленькое правило из списка на тысячу пунктов, шапку там вовремя не надел, забыл вымыть шею или кидался козявками в старшего брата. Всего одна козявка пролетела, а чудо навеки повернулось к тебе задом, а к лесу передом.

Дикий ужас того, что ты можешь неосознанно налажать по-крупному, преследует меня до сих пор и клокочет во всех клеточках тела нескончаемой паранойей. А всё Одоевский, спасибо, дядя. Твой мир был волшебный и прекрасный, ГарриПоттер на площади в сигаретную пачку, но ты жахнул «Поттера» дубовой палочкой с сердцевиной из крокодильих слёз прямо по колдовалке, и теперь он вынужден сквибовать до скончания веков, успев только мизинчик намочить в море чудес.

В центре сюжета сказки, как следует из ее названия, служитель церкви поп, который в ходе поиска необходимого работника, пытался одним махом решить сразу несколько задач. Чтобы и человек был на все руки мастер, и денег поменьше брал.

Когда казалось бы осуществилось задуманное, на деле всё пошло совсем по другому.

По ходу чтения этой небольшой по объёму, но богатой по смыслу сказки, на ум с завидным постоянством приходят самые разнообразные наши национальные пословицы и поговорки.
Тут тебе и скупой платит дважды, бесплатный сыр бывает только в мышеловке, на каждого мудреца довольно простоты и многие другие.

Как водится, сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок. В прекрасной и лёгкой стихотворной и сказочной форме автор говорит о важных и нужных вещах, напоминая, что не следует в собственном желании максимальной выгоды постоянно обманывать других. Всегда может найтись тот, кто преподнесет тебе нужный урок. А в стремлении решить поставленную задачу, порой нет невозможного.