Андрей Платонов. Избранные произведения

«Вследствие тяжелой медицинской усталости ораторов, никаких митингов на этой неделе не будет».

Питаясь лишь воображением самого себя, всякий человек скоро поедает свою душу, истощается в худшей бедности и погибает в безумном унынии.

Корова не понимала, что можно одно счастье забыть, найти другое и жить опять, не мучаясь более.

– Дорогая моя Маша… Где вы раньше были, почему я давно-давно не встретил вас?
– Я до войны в десятилетке была, а давно-давно меня совсем не было…

Хромой тоже нигде не заметил земной красоты. Наоборот, он беседовал с Пуховым о какой-то ручке Курсавке, где ловил рыбу, и о траве доннике, посыпаемой для вкуса в махорку. Курсавку он помнил, донник знал, а про Великий и Тихий океан забыл и ни к одну пальму не вгляделся задумчивыми глазами.

.. Пухов гулял в окрестностях города и думал - сколько порочной дурости в людях, сколько невнимательности к такому единственному занятию, как жизнь и вся природная обстановка.

«Зайти вечером постоять в красном уголке, а то сочтут отступником».

А утром Градов горел - сгорели пять домов и одна пекарня. Загорелось, как говорят, с пекарни, но пекарь уверял, что он окурки всегда бросает в тесто, а не на пол, тесто же не горит, а шипит и гасит огонь. Жители проверили, и пекарь остался печь хлебы.

Сверх натуральной кормёжки решено было начать гидротехнические работы. Создана была особая комиссия по набору техников. Но ни одного техника не приняла, так как оказалось, чтобы построить деревенский колодезь, техник должен знать всего Карла Маркса.

Одних мощей Градов имел трое: Евфимий-ветхомещерник, Петр-женоненавистник и Прохор-ветхопещерник; кроме того, здесь находились четыре целебных колодца с солёной водой и две лежачих старушки-прорицательницы, живьём легшие в удобные гроба и кормившиеся там одной сметаной.