Логотип LiveLibbetaК основной версии
Обложка
User AvatarВаша оценка
5
(3)

Education and Social Mobility in the Soviet Union 1921-1934

Sheila Fitzpatrick
This is a history of Soviet education policy 1921-34 that places special emphasis upon the theme of social mobility through education. One of the hitherto untold stories of Soviet history is the making of the 'Brezhnev generation', a cohort of young workers and Communists sent to higher education during the First Five-Year Plan (1928-1932) and subsequently catapulted into leadership positions in the wake of the Great Purge of 1937/38. A focal point of this book is the educational policies which ...

Жанры

Рейтинг LiveLib

5,0
3 оценки
  • 5
    100%
  • 4
    0%
  • 3
    0%
  • 2
    0%
  • 1
    0%
User AvatarВаша оценка
Прочитали 3Хотят прочитать 9

Рецензии

  • Аватар пользователя
    red_star5 декабря 2017 г.

    Спокойный среди бурь или История снизу

    Про Шейлу Фицпатрик обычно говорят в довольно восторженном тоне (по крайней мере те, кому история интересна не в качестве инструмента пропаганды). И после прочтения этой книги понимаешь, насколько это заслужено. Автор написала полифоничную историю советского образования от победы революции до середины 30-х, представив сложный и многофакторный процесс так, что книга читается на одном дыхании (по крайней мере это верно для книги в переводе DeadHerzog ).

    Прелесть именно в том, что автор не ограничивается нормативными документами, показывающими как изменялось образование и его восприятие, а пользуется социологическими данными, чтобы продемонстрировать как советская власть внезапно (и несколько неожиданно для себя самой) выполнила (насколько это возможно в нашем несовершенном мире) свое обещание о предоставлении образования массам. Это книга о выдвижении, о массовой положительной дискриминации, о том, как миллионы рабочих и крестьян, миллионы детей рабочих и крестьян смогли получить (плохое, бессистемное порой, по постоянно меняющимся программам, чуть полностью не разваленное в начале 30-х) образование в стране Октября.

    Дела творились удивительные, волны радикализма захватывали горячие головы, и советская культурная революция порой начинала очень-очень напоминать оную китайскую, только вот партия не выпустила власть из своих рук, и призывы Комсомола начать огонь по штабам если и реализовались, то позже и в другой форме. Луначарский, Крупская, Бубнов и менее известные фигуры пройдут перед вами в хороводе, доказывая свою правоту (порой дорогою ценой).

    Автору удалось передать и весь клубок противоречий и перепалок между Наркомпросом, Комсомолом и ВСНХ (с периодическим вмешательством ЦК и лично Сталина). Такая подача позволяет видеть динамику культурных (в широком смысле) процессов, сбивает маску тотальности и одномерности – акторов было много, политика до известного предела была демократической (в том плане, что на многие акции, в том числе на многие чистки, был вполне явный запрос снизу), и противоречия между подходами старых большевиков, комсомольских вожаков и экономистов рождали шаткую, вихляющуюся генеральную линию.

    В известной мере все просто, это рассказ о том, что не один Сталин все решал. Методологически ничего сложного в таком подходе нет. Однако последовательная реализация творит чудеса – на выходе читатель получает живой неангажированный (хотя крайне заинтересованный в своем предмете) рассказ о великом социальном эксперименте. Заключительные станицы, посвященные анализу того, куда делись или не делись выдвиженцы первой пятилетки, легко и непринужденно показывают, что они управляющими кадрами Советского Союза до конца 1970-х, став живым воплощением слов Сталина о том, что большевикам удалось создать новую элиту из рабочих и крестьян.

    Но автор не дает забыть и того, как это было достигнуто. ШКМ и ФЗУ, постоянное шатание в вопросе обычных школ (укрепление, разгон, добавление классов, упразднение старших классов), единая линейка до ВУЗа и аспирантуры, распад единой линейки, передача ВТУЗов ВСНХ от Наркомпроса, и все это на фоне резкого роста числа обучающихся в первую пятилетку. Противоречия целей и задач разных ведомств, идеологическая борьба и требования момента – все это впечатляет и пугает. Поражает, если честно, то, что Сталину удалось (на какое-то время) установить в этой ревущей, бушующей стихии свои правила, провести то самое «Великое отступление» к стабильной жизни от революционной бури. Трудно не согласиться с автором, которая предполагает, что на такое успокоение был гигантский запрос в обществе, в том числе и от этих самых выдвиженцев.

    Читать далее
    42
    852
  • Аватар пользователя
    DeadHerzog20 июля 2016 г.

    В своей замечательной работе американский историк Шейла Фицпатрик внимательно изучает образование в Советской России в двадцатых годах, многочисленные реформы в сфере народного просвещения, разнообразные идеологические течения в методологии и практике обучения и социальные лифты, доступность для разных групп населения которых также постоянно менялась.

    Это очень интересная книга, написанная доступным (и хорошим английским) языком, с высокой степенью объективности - автор ни разу не опустилась до оценок личностей героев книги, ни разу не использовала эмоциональных прилагательных даже при описании вполне шокирующих и отвратительных фактов и тенденций, и это при том, что книга написана в 1979 году, в самый разгар холодной войны. История борьбы Наркомпроса с ВСНХ и Комсомолом под пером Фицпатрик приобрела черты настоящего триллера, ни на градус не потеряв сугубой научности.

    20-е годы прошлого века в Советском Союзе были временем самих диких экспериментов и обкатывания самих неожиданных методов во всех сферах человеческой деятельности, и образование не было исключением. Фицпатрик наглядно демонстрирует, как почти любое событие или явление в стране тут же сказывалось на системе народного просвещения, несмотря на все усилия Луначарского: Шахтинское дело, выдвиженчество, Культурная революция, борьба с правым уклоном, индустриализация, коллективизация, расцвет педологии - все это меняло образование зачастую совершенно радикально. При этом политику в данной сфере формировала не только грызня в партийном руководстве и идеологические выверты, но и зачастую работа лоббистских групп (вроде представителей промышленности) и, важнее, инициативы снизу, проводимые агрессивными членами Комсомола, рабочих групп и даже пионерии. Самое интересное, что несмотря на постоянное перетягивание одеяла различными ведомствами, ломку и реорганизацию, общее образование, так ненавидимое и поносимое (по сравнению с профессиональным) партийными деятелями, комсомольскими вожаками и рабочими агитаторами, умудрялось выживать и регулярно всплывало под разными вывесками, и даже когда от системы образования в Первую пятилетку остались рожки да ножки, и каждый факультет мнил себя институтом, каждый завод выдавал собственные дипломы, а историю как предмет в стране не преподавали вообще нигде, даже тогда общее образование уцелело и доказало свою необходимость.

    Пишет Фицпатрик только о ситуации в России, с редкими вкраплениями Украины, но оговаривается, что зачастую русский пример распространялся на весь Союз; кроме того, не рассматривает учебные заведения Красной Армии и специальных служб. Ей очевидно нравится весь этот советский новояз и она с видимым удовольствием использует одновременно жуткие и чудесные слова вроде obezlichka и khozraschet. С помощью доступных советских статистических данных автор весьма убедительно показывает, как работали социальные лифты в Союзе при разных политических веяниях, и как образование прошло полный цикл, вернувшись к школьной форме, уважению к учителям и жесткой программе преподавания.

    Читать далее
    18
    438
Все рецензии

Подборки с этой книгой

Все подборки