"Избранное"

Ничего не должно погибать из написанного.

Иногда мне кажется, что это исчезновение интереса к новому, отказ воспринимать это новое происходит от того, что я заинтересован сейчас только в том, чтобы создавать собственные вещи.

Ничего не было в моей человеческой жизни, что обходилось бы без участия солнца, как фактического, так и скрытого, как реального, так и метафорического.

Великий художник всегда прав.

Читать о Наполеоне, по всей вероятности, приятно по той причине, что от этого чтения рождается ощущение бессмертия.

Нет ничего приятней, кстати, чем делиться с кем-либо красотой, чем указывать читателю на те или иные красоты, которые он по неопытности да, наконец, просто по незаинтересованности может и не заметить.

Тётушка Ганимед так громко сказала «ах», что чуть не разорвалась пополам.

От сильного волнения он крепко и сладко проспал всю ночь.

"Как некоторые высокие достижения техники или медицины определяются словом "чудо", так могут быть определены тем же словом и высшие достижения литературы: таким образом, мы можем говорить и о чудесах литературы.
Стоило бы подобрать сотню таких чудес. Зачем? Чтобы показать людям, как умели думать и видеть другие люди. Зачем это показывать? Чтобы и те, кто не умеют так думать и видеть, все же уважали себя в эту минуту, понимая, что поскольку они тоже люди, то они способны на многое."

Я как-то предложил Маяковскому купить у меня рифму.
– Пожалуйста, – сказал он с серьезной деловитостью. – Какую?
– Медикамент и медяками.
– Рубль.
– Почему же так мало? – удивился я.
– Потому что говорится «медикамент», с ударением на последнем слоге.
– Тогда зачем вы вообще покупаете?
– На всякий случай.