Чемодан

"Мы решили встретиться на углу Бродвея и Сороковой.
Линн предупредила:
-В руках у меня будет коричневая сумочка.
Я ответил:
-А меня часто путают с небоскрёбом "Утюг".."

так мы и жили — рядом, но каждый в отдельности.

И вот моя жена решила эмигрировать. А я решил остаться.
Трудно сказать, почему я решил остаться. Видимо, еще не достиг какой-то роковой черты. Все еще хотел исчерпать какие-то неопределенные шансы. А может, бессознательно стремился к репрессиям. Такое случается. Грош цена российскому интеллигенту, не побывавшему в тюрьме…

В подобной обстановке трудно быть лентяем, но мне это удавалось.

Двести лет назад историк Карамзин побывал во Франции. Русские эмигранты спросили его:
– Что, в двух словах, происходит на родине?
Карамзину и двух слов не понадобилось.
– Воруют, – ответил Карамзин… Действительно воруют. И с каждым годом все размашистей.

Имея большую зарплату, можно позволить себе такую роскошь, как доьродушие.

— Извиняюсь, — обратился к Шлиппенбаху железнодорожник, — вас здесь не стояло!

...я не могу жить один. Я не помню, где лежат счета за электричество. Не умею гладить и стирать. А главное - мало зарабатываю.

Я убежден, что почти все шпионы действуют неправильно. Они зачем-то маскируются, хитрят, изображают простых советских граждан. Сама таинственность их действий – подозрительна. Им надо вести себя гораздо проще. Во-первых, одеваться как можно шикарнее. Это внушает уважение. Кроме того, не скрывать заграничного акцента. Это вызывает симпатию. А главное – действовать с максимальной бесцеремонностью.

Боря рассказывал сплетни про киноактеров. Напевал блатные песенки. Опьянев, расстегнул Галине Павловне кофту. Я же опустился настолько, что раскрыл вчерашнюю газету.