Молодая гвардия

Это говорила их месть устами человечнейшего из людей…

В доме Коростылевых и Кошевых несколько дней стояли одновременно немецкий офицер, летчик-«асс», возвращавшийся на фронт из отпуска после ранения, и румынский офицер с денщиком — веселым малым, который говорил по-русски и крал что ни попадя, вплоть до головок чеснока и рамок от семейных фотографий.

... а где он был, этот штаб, и из кого он состоял, девушки не знали.

И Уля была окружена тем неосознанным, бережным и бескорыстным обожанием ребят, которое выпадает на долю исключительно сильных и чистых девушек.

Молодости свойственно судить о показном и подлинном, о живом и скучном, ложном и значительном не на основе изучения и опыта, а с первого взгляда, слова, движения.

...  — а посылать члена штаба в организацию, которая еще ничем не проявила себя в своей деятельности, было бы опрометчиво и неконспиративно… если вы хоть что-нибудь в этом понимаете, — добавила Валя: это был яд, настоянный на льду.

Мы, русские, для них настолько на одно лицо, что они никогда не знают, кто вышел на работу, а кто нет.

— И немцы верят вашим бумажкам? — спросила Валя.
— Немцы! — воскликнула Наталья Алексеевна. — Они не только верят, они подчиняются любой бумажке, если она исходит от официального лица…

А сила террора у этих катов такая, что беляки — дети перед ними, — эти губят людей миллионами…

— Не умеют они хозяйничать… Привыкли сорвать с чужих, как жулики, с того и живут, и думают о такой, прости господи, культурой покорить весь свет, — глупые звери, — беззлобно сказал он.