Everything I Don't Remember

Сюда меня заманило лицо автора на обложке и, конечно же, новое литературное знакомство и возможность вписать интересное имя в мой послужной читательский список – как-никак уникальная шведская проза с легким оттенком арабского. Но сначала было никак: я долго не могла определиться со своими чувствами. Это было, несомненно, умно и стилистически хорошо, но настолько смутночитаемо, что потребовало времени, чтобы втянуться в саму авторскую идею. Но вот что мне было интересно: он наверняка специально затруднил для читателей вскакивание в герменевтический круг своей прозы, точнее, сразу в несколько параллельно текущих диалогов и несколько вращающихся смысловых кругов, но, прорвавшись, ты уже чувствуешь себя читателем-героем и испытываешь легкость необычайную в понимании происходящего и даже удовольствие от чтения, хотя сюжет драматичный, а местами и философский.

Это попытка некоего писателя, мало знакомого с героями, воссоздать случившееся с одним из них - Самуэлем - через диалоги с вспоминающими его друзьями, знакомыми и любовями, поэтому, читая, надо в какой-то момент поверить, что такие реконструкции post mortem вообще возможны: что они действительно знали и понимали его (во что мне не верилось по мере погружения в их воспоминания, да так и не поверилось до конца), и что это вообще возможно – знать, чтобы понимать. Автор ставит хороший вопрос: а кто мы в конце концов друг другу? способны ли мы ценить друг друга и так строить взаимодействие, чтобы потом ни о чем не жалеть? готовы ли мы любить другого человека или только разрешать любить себя, считая чужие чувства не подарком судьбы, а обыденным делом, ведь каждый из нас так наполнен и даже переполнен собой? Себя в другом увидеть легче, чем почувствовать другого в себе.

Из цепочек диалогов выстраивается довольно противоречивый, претендующий на неординарность, образ погибшего человека, но одновременно раскрываются нюансы человеческих отношений вообще и масштаб его одиночества среди других. По сути, Самуэля никто так и не впустил в свой внутренний мир, как бы хорошо к нему не относился, он ни для кого не стал номером один, даже когда за него заступались, ему уступали, его спасали, позволяли ему заботиться о себе и т.д. (кстати, меня удивило, что к теме отношений была крепко примотана тема денег, и она звучала чуть ли не лейтмотивом, что, наверное, делало роман современным, но окрашивало все в непсихологические цвета). Пожалуй, я согласилась с автором, что «Титаник» современных любовных и дружеских отношений тонет в глубинах одиночества и отчуждения, в отсутствии стремления проникать друг в друга, хотя кто-то совсем и не против, чтобы проникали в него и жили с ним общей жизнью, ну, или хотя бы пытались понять, простить, полюбить. Жаль, что сегодня это происходит на мелководье, и никакие айсберги тут не при чем.

Хорошая, сложная по пафосу и одновременно несложная для чтения очень современная проза: это о тебе, о них, о нас. Читать, конечно, читать!

Название книги не правильно передаёт основную идею книги. Провалы в памяти тут ни причём. Людям свойственно по-разному запоминать и в целом по-разному воспринимать события и взаимоотношения. Человек многое додумывает, многое упускает и создаёт свой собственный мир. В этом мире ты можешь быть отличным другом или искренне любить кого-то и иметь тысячу оправданий и объяснений. Но невозможно не задуматься о своей роли, если твой близкий человек покончил с собой.
В этом плане друзей и родных Самуэля можно понять и сложно винить. Все мы люди и редко задумываемся о том, к чему могут привести наши поступки. Персонажи книги искренны насколько возможно и глубоко переживают утрату. И автор хорошо передал психологизм этих сложных чувств.
Но было два момента, которые перечеркнули всё хорошее и важное, что было в книге. Во-первых, странная позиция рассказчика. Он явно сам пережил утрату и чувствует себя виноватым. И кажется что он пытается через историю Самуэля прорефлексировать собственные проблемы. Но если себя он в конце концов прощает, то окружающие Самуэля (даже престарелая бабушка) в глазах рассказчика этого не заслуживают. Не очень красиво.
А во-вторых, я совершенно не поняла последнюю часть: версию самого погибшего. Как её понимать? Как версию рассказчика? Как версию автора? Или как ответ на вопрос рассказчика? Как после этого воспринимать книгу в целом? Слишком неуместно это.

Юнас Хассен Кемири - один из самых популярных современных шведских авторов. Роман "Все, чего я не помню" - это тонкая и актуальная психологическая проза.
Последний день жизни Самуэля - молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе, - мы видим глазами близких ему людей, но картина получается очень противоречивая.
В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности. Или все они рассказывают прежде всего о себе..? Что же такое наши воспоминания? И что скрывается за тем, чего мы не помним?
Это роман и об эмигрантах и традиционных ценностях современной Швеции, насилии и предательстве, любви и настоящей дружбе.
Прекрасный язык, замечательный перевод.

По словам известного литературного критика Анастасии Завозовой, "Кемири — самый важный на сегодня шведский не-Бакман, автор действительно сложной психологической прозы, собравший все шведские «Нацбесты» и «Большие книги»".

Одна из тех книг, которые понравились, но одновременно сидишь и думаешь — а что вообще произошло? Это герои не в себе или всё же я?

Писатель выстраивает историю жизни Самюэля, пытаясь понять, что всё-таки с ним случилось. Диалоги с разными людьми переплетаются; поначалу нужно привыкнуть перескакивать от одного человека к другому.

Противоречив не только образ главного героя, но и всех остальных — правда, с уверенностью можно сказать, что любовь всей жизни Самюэля своим высокомерием под конец вызывала желание самолично отправить её самолётом куда-нибудь в Тибет. Ни с её слов, ни со слов его подруги или лучшего друга не удаётся восстановить полный образ, будто никто так и не смог его понять, не смог проникнуться и осознать, какой он, почему такой, что ему нужно и важно. Но и винить в этом сложно, как и перекладывать друг на друга ответственность. Говоря о других, мы много говорим о себе, и в данном случае автор как раз это и показал.

Возникло впечатление, что представления о Самюэле в какой-то момент начали всё больше расходиться с реальной личность, и кто-то винил в этом его же самого, кто-то — других… Думаю, во всех вариантах взаимоотношений автор показал, как не хватало стремления сблизиться — поговорить о том, что особенно важно, принять другую картину мира и другие ценности.

Не знаю. Очень странная книга. В ней так смешались психологичность и сумбур, что винегрет очень на любителя. Жизнь маленького человека в холодной Швеции.

Так получилось, что эту книгу я прочла примерно в одно время с «Протагонистом» Аси Володиной, поэтому невольно проводила между ними параллели. В основе они немного похожи: несколько персонажей в романе Кемири рассказывают о молодом человеке по имени Самуэль, который то ли покончил с собой, то ли погиб в результате несчастного случая, — пытаются отыскать правду, понять его, а заодно разобраться в себе. Но роман Кемири, пожалуй, чуть более «обычный», хотя это слово, может, звучит не очень корректно. Более предсказуемый. И в то же время каждый рассказчик здесь — ненадёжный рассказчик: в своих воспоминаниях герои обращаются не к самим себе, а к некоему писателю, который задумал написать о Самуэле книгу. Поэтому и выворачивать душу наизнанку никто не спешит.

Главный герой, хоть его внутренний мир и остаётся для нас загадкой, снаружи показан довольно подробно. Неприкаянный, ни в ком и ни в чём по-настоящему не укоренившийся человек, который каждый день стремится к новым ярким впечатлениям. Суматошный и рассеянный. Память близких ему людей сохранила множество событий, в которых его образ выведен объёмно и зримо — словно на контрасте с его собственной неспособностью удерживать в памяти самые простые вещи, мелочи и краски. Его лозунг «мы запомним этот день» и вечная погоня за необычными переживаниями — по сути попытка заполнить внутреннюю «чёрную дыру», где всё исчезает безвозвратно.

Не скажу, что Самуэль вызвал у меня глубокую симпатию (как и кто бы то ни было в этой истории), но он внушает сочувствие. Где-то читала, что мы сейчас живём в мире, где всё с приставкой пост-, как будто всё закончилось. И вот в Самуэле, с одной стороны, очень много от этого пост-мира с вырождением созидательного начала и перемалыванием, пережёвыванием собственной жизни — а с другой стороны, много в нём и детского идеализма, ребёнка, который среди бессмысленной гонки непонятно за чем пристанет к вам с вопросом, что такое любовь. В разрыве между жаждой хотя бы чего-то существенного, что прирастёт и останется, и реальностью, в которой всё временное, летучее — трагедия героя, и не его одного.

Правда, где-то с середины интерес начал понемногу притупляться. Возникло ощущение, что автор перегрузил линию взаимоотношений героя с его девушкой, Лайде, и не вытянул внутренний конфликт, а то и забыл про него на долгое время. То чувство, когда читателю обещали больше, чем получилось в итоге. Возможно, придираюсь. Может, дело в том, что меня ужасно коробило от мыслей и характера самой Лайде. Но опять же: кто знает, не выставила ли она себя в таком отрицательном свете сама, намеренно или подсознательно, прикрывая острое чувство вины?

Другой важный рассказчик, Вандад (примерно половина истории — от его лица), показался более адекватным и преданным своему другу. И хотя умом понимаешь, что где-то он наверняка покривил душой, но сердцем тоже чувствуешь его боль.

Замечу, что в этом шведском романе почти нет шведов. Но автор и сам — наполовину арабского происхождения, видно, что ему близко и понятно то, о чём он пишет (а не просто за трендами погнался). Поэтому и город вокруг мы видим с особой стороны: не самые благополучные районы, непритязательные забегаловки, неопрятные улочки и люди, иммигранты, демонстрации. История не то чтобы мрачная и тяжёлая, но и не весёлая, понятное дело. Рассказанная простым, ровным языком — это не уютный ранний Бакман, конечно, у которого на каждой второй странице потенциальный афоризм, но ничего, обо что пришлось бы спотыкаться, тоже не припомню. (Хотя и хочется поворчать, что красок и соков языку немного не хватает, но это исключительно на мой взыскательный вкус).

И ещё: второй вопрос, который подогревал интерес к этой книге, касался личности того самого писателя, собирающего образ Самуэля по кусочкам. Как он с ним связан? Почему для него это так важно? Мне почему-то мнилось, что он здесь не последний человек. Оказалось, что всё довольно просто, связь не такая уж тесная и я зря накручивала. Но интрига была. И в конце концов понимаешь, что есть истории, в которых никто не чужой: каждый, кто проходит по их краешку, становится призмой, преломляющей эту историю по-своему. Во мне она, несмотря на пару обманутых ожиданий, преломилась и отозвалась. Ещё раз напомнила, что важно не то, сколько всего яркого и интересного ты пережил и попробовал, а то, сколько сберёг и взлелеял у себя внутри. И ещё, конечно, что главное — всегда пытаться понять другого «до», потому что «после» уже никто докопаться до правды не сможет.

Роман шведа Юнаса Хассена Кемири «Все, чего я не помню» затрагивает проблематику миграции в Европе и ее мусульманизацию.

Книга не простая, актуальная, но… сейчас мне, наверное, перебор.

Живя в самом турецко-арабском берлинском районе, все эти проблемы я вижу ежедневно сама и даже с ними сталкиваюсь.

Но книгу могу смело рекомендовать, в ней много любопытного. Особенно понравились теоретизирования о любви:

«Любовь — это когда кто-то другой играет главную роль в фильме о вашей жизни, вы сами превращаетесь во второстепенного персонажа, а все остальные — в статистов».

Вот с этим определением я категорически не согласна, это точно не наш с мужем вид любви.

«Любовь совсем не про «радость и счастье». Любить — значит страдать, испытывать боль и плохо себя чувствовать, но все равно быть готовым всем пожертвовать ради этого человека — всем!»

Ну… вот тоже не про нас

«Ладно, вот тебе определение любви. Окончательное. Любовь — это когда всякие ништяки становятся еще большими ништяками, потому что человек рядом с тобой тоже ништяк».

А вот это - в самую точку!

Читала в оригинале на шведском. Прослушала аудио на русском. Понимания не добавило. Странный стиль повествования, сильно путает и без того запутанную историю. Читала, что к стилю повествования многие привыкают после прочтения первой части книги (всего их три). Со мной так не произошло. В последней части так вообще частота событий добавляет мешанины. Концовка странная. Мне показалось в целом много открытых вопросов, ситуаций, персонажей. Ничего не понятно и не очень интересно. Да показаны проблемы мигрантов, но как-то вскользь и мне кажется это и не было главной целью. Сложилось впечатление, что автор хотел успеть всё, везде и сразу еще и упаковать всё в нестандартную обертку. Получилось. Но хорошо ли и зачем?

Структура текста интересная и тонизирующая. Первая часть - драйвовая завязка, где происходит привыкание к стилистике повествования. Вторая часть - лирическая, где многоголосица сокращается всего до двух точек зрения. Третья часть - странная концовка, где скорость повествования высокая, а градус понимания низкий.

Тем уйма, некоторые главенствуют, а другие достаточно органично вплетены, но не разжевываются:

• субъективность - вытекает из стилистического приема,
• человеческие взаимоотношения в широком спектре,
• самоощущение в современном мире и образ жизни,
• миграция,
• активизм,
• старость.

  Никакого шок-контента, занудство без занудства, неоднозначность и жизненность - ладная работа. Хотя, на мой взгляд, концовка зачем-то разбалтывает конструкцию текста, при этом мало что добавляет к смыслам.