Вокзал потерянных снов

Однажды вечером подвыпивший Айзек вздумал рассказать ей пошлый анекдот, вернее, изобразить жестами – и неуклюже ее облапил. И они затащили друг друга в постель. Было очень неловко, и в прямом, и в переносном смысле. С традиционного поцелуя не начнешь, своими жвалами Лин могла запросто оторвать Айзеку челюсть. Потом на Айзека нахлынуло отвращение, его чуть не вырвало при виде щетинистых головоножек и качающихся усиков. Лин страшилась его тела, напрягалась совершенно непредсказуемо. Проснувшись, он испытал ужас – но от мысли, что переступил черту, а не от того, как именно это случилось.

На днях я была в суде и видела, как Магистр приговорил к переделке одну женщину. За такое отвратительное, подлое преступление… — Она поморщилась при воспоминании. — Эта женщина, которая жила на вершине одного из монолитных небоскребов Корабельной пустоши, убила своего ребенка… задушила, или затрясла насмерть, или черт его знает что с ним сотворила… потому что он никак не переставал плакать. И вот она сидит на скамье подсудимых, а в глазах… ну совершенная, полнейшая пустота… Она просто не может поверить в то, что произошло, и все стонет, зовет своего ребенка, а Магистр зачитывает приговор. Само собой, тюрьма, десять лет, кажется, но главное я запомнила — переделка… Ручки ее ребенка будут пересажены ей на лицо. Чтобы никогда не забывала о том, что сделала...