Книга без фотографий

Новая книга Сергея Шаргунова - фотографический взгляд на пережитое. Кадры событий, запечатленные глазами нашего современника, которого волнует все происходящее в России и вокруг нее. Картины советского детства и воспитания в семье священника, юношеский бунт, взлеты и поражения, поездки на войну в Осетию и в революционную Киргизию, случайные и неслучайные встречи, судьбы близких и неблизких людей. Это и восторг узнавания, и боль сопереживания, и неожиданные открытия. Настоящая литература.

Жанры

Рейтинг LiveLib

3,5

107 оценок

5
19%
4
41%
3
25%
2
9%
1
6%

Ваша оценка

Прочитали 112Хотят прочитать 107

Рецензии

Аноним17 ноября 2017 г.
Фотограф щёлкает и птичка вылетает... (Булат Окуджава)
Вот, открыл для себя нового современного, талантливого, интересного отечественного автора. Рассказы, из которых собран этот роман-мозаика, по сути, являются слепками-отпечатками собственного жизненного опыта писателя. Опыта одновременно в двух смыслах этого словотермина. Опыта как жизненного багажа — безусловно. Но, прежде всего, опыта как эксперимента над самим собой. Над своей собственной жизнью и судьбой.
Герой Шаргунова с коротким ёмким именем Я — совпадающим с именем отчеством и фамилией автора романа — в том смысле, что повествование ведётся от первого лица, последовательно от рассказа к рассказу живёт. В детском отрочестве опыты ставит сама жизнь — то так изменит внешнюю среду, то этакий катализатор внесёт, то вот таким образом пробирку жизни подогреет — а опытный образец постепенно вступает во все ожидаемые и неожиданные "химические" реакции и в результате становится экземпляром, приобретая всё более заметные черты индивидуальности и затем Личности. И по мере взросления активная фаза и роль уже перемещается от самой жизни к её участнику, к герою романа, к повествователю. Уже он сам становится в большей степени экспериментатором и автором гипотез, одновременно оставаясь опытным образцом и моделью эксперимента.
Привлекает то, что автор совсем не старается пригладить свои вихры и шероховатости, отфотошопить свою жизнь и жизнь своего лирического героя (о степени слияния автора и героя в этом романе мы можем только догадываться, но всё-таки кажется, что эти два образа достаточно близки и порой накладываются друг на друга полностью до единения) — нам демонстрируют не только одёжки, но и нательное бельё, нам дают не только посмотреть на фантик, но позволяют снять красивую бумажку и потрогать-пожевать конфету. При этом Шаргунов удерживается от модных ныне тенденций демонстрировать русскую народную речь во всей её красе, и хотя герои романа разговаривают и ведут себя исключительно по-русски, но рассказывают нам об этом всё-таки на русском литературном языке, а не списывая глаголы и прилагательные с заборов и сараев.
Книга по мере прочтения оставляет всё более глубокий след, всё более глубокую колею (в высоцком смысле слова "колея"). О ней думаешь, что-то переносишь на свой жизненный опыт, с чем-то споришь и несоглашаешься, а где-то сокрушённо качаешь головой. Книга оставляет тебя неравнодшным, вот что важно!
Наверное могу сравнить эту книгу с какими-то книгами более раннего Прилепина. И точно попробую почитать Шаргунова ещё.
Читать далее
40
2K
Аноним11 октября 2013 г.
Вот я и познакомился с прозой Шаргунова. Не знаю, правильную ли книгу я выбрал для этого ( и нужно ли вообще выбирать её в конкретном случае), но знакомство считаю не самым удачным. И не сказать, что язык плох, что книга ни о чём, что автор не профессионален - нет. Но и не сказать что книга хороша, прекрасна и свежа. И вроде видно, что автор старался, что перед нами вполне себе книга, но, извините, "не торкнуло". Не знаю, в ком именно дело, то ли я не достаточно проникался текстом, то ли автор не смог зацепить. Пожалуй, я предпочту закинуть ногу на ногу, и заявить на правах потребителя: "Не смог зацепить".
Всё, о чём он пишет, вы сможете прочитать у тех же Лимонова с Прилепиным. Несколько раз мне казалось, что Шаргунов на них и ровняется. Не косит, а именно ровняется. Но только не станешь ты Прилепиным от того, что окажешься на войне. Не станешь Лимоновым, побежав защищать белый дом. Мне кажется, что автора самого не особо трогало то, о чём он пишет, ведь честную литературу видно сразу, и вот она, как раз цепляет.
Вдобавок ко всему, Шаргунов много описывает себя (привет, Эдуард Вениаминович!), но если Лимонов делает это ради автопортрета, то Серёжа лишь бахвалится. К тому же, Лимонов как человек куда интереснее. Шаргунов же, пустой какой-то, как пузырь. Хлоп-и пустота вырвалась из-под переливающейся мыльной плёнки. Обидно это, при том, что есть некие умения, но, похоже, автор себя ещё не нащупал. Может быть его новый роман 1993 лучше и интереснее. Эти события он уже застал хоть как-то, да и два именитых нац.бола не писали целых романов на эту тему, так что Сергей должен был потрудиться больше обычного. И вообще, если честно, не верю я ему, местами. Иногда возникает ощущение, что наталкиваешься не на небольшую литературную выдумку, признанную украсить общую картину, а простое враньё, дабы Таньке понравиться из соседнего подъезда.
Вот сложно мне, правда...Вроде и всё есть, но при этом пусто. Смычёк ходит, а мына нет. Не знаю, может автор молод ещё и не нащупал себя, в любом случае, уже не такое пустое место: хоть что-то умеет делать неплохо. В тексте были и хорошие моменты, но остальные их затмили. Когда-нибудь прочту что-нибудь ещё, так как пока не распробовал. Но не скоро теперь.
Читать далее
12
1K
Аноним24 сентября 2013 г.
Так получилось, что я читала все художественные произведения, написанные этим автором, поэтому вдвойне интересно было прочесть автобиографическую книгу.
Тем более, что жанр нон-фикшн очень люблю.
Когда автор пишет от первого лица, когда героя его зовут Сергей Шаргунов - это читать всегда и интересно и немного страшновато: очень уж тонка та грань, которая отделяет искренность от излишнего увлечения подробностями, сведением счётов, самолюбования и т.д.
Но книга очень живая, написанная, позволю себе этот штамп, кровью. Искренняя.
Композиционно, как и подобает автобиографическим книгам, выдержана в хронологическом порядке:
"Моё советское детство", "Как я был алтарником", "Школы", "В Чечню, в Чечню!" - это названия глав.
Интересное чтение.
Эту книгу, думаю, я порекомендую своим ученикам.
Не в смысле: с кого делать жизнь, а скорее - как жизненные передряги закаляют характер (при правильном к ним отношении).
Вот так от главы к главе (это для нас, читателей, - главы, а для автора - жизнь) ощущаешь, как герой взрослеет, и зрение его обретает чёткость, при этом розовые очки не становятся чёрными, остаются разноцветными, как жизнь.

"Меня возили в самые разнообразные святые места, монастыри, показывали нетленные мощи и плачущие лики, я знал знаменитых старцев, проповедников, с головой окунался в обжигающие студёные источники, но оставался безучастен".

"Житейские опыты меня не ожесточили. Но я стал недоверчив. Я мало доверяю людям. Доверяю только самым бескорыстным из них - читателям. Мои новые товарищи - читатели. И читательницы. Те, кому нужны от меня написанные слова. хотя читатели тоже иногда остывают".

"Но я разучился влюбляться после первой же постели. Рассвет хлынул в комнату, затопив её до высокого потолка, и стихи умерли, голос огрубел, зрение обрело чёткость".
Читать далее
10
762

Все рецензии

Цитаты

Аноним11 октября 2012 г.
В пять лет влюбленность была мне навязана. Интереснейшая тема: фальшивая влюбленность. Было так: соседская бабуся, торговавшая клубникой, посоветовала в сердечные избранницы свою писклявую внучку Лизу. "А спросит мама: "За что ты ее полюбил?" - скажи: "За косу"." Я представил желтую толстую колбасу, свисавшую у пискли с затылка, и испуганно кивнул. Предсказанное сбылось: дома на вопрос мамы, очевидно, введенной ловкой свахой в заблуждение, я прогудел: "За косу". Мы все лето гуляли, бродили, увивались друг за дружкой с той подсунутой девочкой, и, поначалу равнодушный, я, в конце концов, поверил, что она мне дорога. Впрочем, я ее не любил, а просто поддался игре, предложенной взрослыми.
Читать далее
3
414
Аноним5 января 2025 г.
фотографии не оставляют человека. всю жизнь и после смерти
1
10
Аноним11 октября 2012 г.
- Где фотография? - тормознул он третьекурсника, похожего на верблюжонка, журналиста популярной газеты.
Отклеилась.
Не пущу.
Вот редакционная корка.
Ничего не знаю. Отклеилась у него...
А может у вас усы отклеились? - предположил журналист.
Это еще почему?
А может вы Гитлер?

После пятиминутного препирательства студент все же вошел, но теперь, минуя охранника, каждый раз ронял своим насмешливо-глухим голосо
Привет, Адольф!
li>
И деловито спешил дальше.
1
170