Hungerspelen: Trilogin

Нам не остаётся ничего другого как шутить. Иначе можно сойти с ума от страха.
…
– Китнисс, это ведь все равно что охота. А ты охотишься лучше всех, кого я знаю.
– Это не просто охота. Они вооружены. И они думают.
– Ты тоже. И у тебя больше опыта. Настоящего опыта. Ты умеешь убивать.
– Не людей!
– Думаешь, есть разница? – мрачно спрашивает Гейл.
Самое ужасное – разницы никакой нет, нужно всего лишь забыть, что они люди. - Гейл Хоторн и Китнисс Эвердин
...
Интересно, отчего Пит такой заботливый? И внезапно понимаю – просто он добрый и был таким всегда. Поэтому и хлеба мне тогда дал.
От этой мысли мне становится не по себе. Добрый Пит Мелларк гораздо опаснее для меня, чем злой. Добрые люди норовят проникнуть тебе в самое сердце. - мысли Китнисс Эвердин
…
Знать бы еще, о чем говорить. О доме — грустно, о настоящем — невыносимо.
…
Да, я не улыбаюсь каждому встречному, но есть люди, которые мне дороги и которых я люблю. - Китнисс Эвердин
…
Жалким видом никого не удивишь. А вот стойкость часто вызывает восхищение.
…
Иногда, когда все вокруг особенно плохо, мне снятся счастливые сны.
…
– Я всегда знал, что ты его любимица.
– Любимица? Да он меня на дух не выносит.
– Потому что вы с ним слишком похожи, – тихо говорит Пит — Пит Мелларк и Китнисс Эвердин
...
Задачка не из простых, я ведь ни в кого не была влюблена по-настоящему. А вот родители...
Отец никогда не приходил из леса без какого-нибудь подарка для мамы. А ее лицо всегда светлело, едва она слышала его шаги за порогом. Когда отец умер, она сама почти перестала жить.
...
Странно лежать вот так рядом с Питом и при этом чувствовать, что он совсем не здесь. Находись он в Капитолии, или в Дистрикте-12, или даже на Луне, он не был бы дальше. С начала Игр мне еще не было так одиноко.
...
-...А что до Хеймитча... держись от него подальше. Онтебя ненавидит.
– По-моему, ты говорил, что я его любимица.
– Ну меня-то он ненавидит еще больше. Если подумать, людской род вообще не в его вкусе. - Пит Мелларк и Китнисс Эвердин
…
Сколько меня не было дома? На арене я около двух недель, перед этим неделя подготовкив Капитолии. Да, луна уже могла завершить свой цикл. Почему-то мне очень хочется, чтобы это была моя луна, та самая, которую я вижу над лесами в Дистрикте- 12. Пусть будет здесь хоть что-то настоящее, за что можно зацепиться в этом перевернутом мире арены, где во всем приходится сомневаться.
…
Переоценивать противника подчас не менее опасно, чем недооценивать. - Китнисс Эвердин
…
Сквозь стекло я наблюдаю за врачами, суетящимися вокруг Пита, их лбы сморщены от напряжения. По трубкам текут какие-то жидкости, на стене мигают лампочки и прыгают стрелки, в которых я ничего не понимаю. Не уверена, но, по-моему, у Пита дважды останавливается сердце.

Это почти как у нас дома, когда приносят безнадежно покалеченного при взрыве на шахте, или женщину, которая третий день не может разродиться, или истощенного ребенка с воспалением легких. У мамы и Прим тогда точно такое же выражение на лицах, как у этих врачей. А я убегаю в лес, брожу там весь день и возвращаюсь, когда больной давно уже умер, и на другом конце Шлака успели сколотить гроб. Здесь не убежать: меня держат стены планолета и еще, наверное, та самая сила, которая не отпускает от умирающего его близких. Как часто я смотрела на них, стоящих вокруг нашего кухонного стола, и думала: «Почему они не уходят? Зачем им видеть это?»
Теперь я знаю. Потому что у них нет выбора. - Китнисс Эфердин
...
Какая роскошь — быть наедине с собой! - Китнисс Эвердин