Иуда Искариот. Повести. Рассказы

Это очень странная книга, во всяком случае для меня - лишь отдаленно погружённой в религиозную тематику в формате выбора лучшего рецепта для кулича. В чём-то это даже богохульства, хотя Христос выступает лишь фоном событиям. Но самое странное, что она заставляет задумываться не то чтобы о вещах, о которых раньше не задумывался, а, скорее, переворачивает сам процесс. Не что, а как? Не могу выразить словами, очень косноязычно получается.

Если на примере текущего карантина, то большинство из нас не представляли, чтO, насколько эффективно и как быстро можно делать дистанционно. И если закрыть рестораны и молы, жизнь не останавливается. На уровне мозга осознание этого присутствовало, но реальные ощущения меня, например, обескуражили своей обыденностью. Драмы нет!

Возвращаясь к книге, она заставила меня пересмотреть то, о чем я позволяю себе задумываться, какие шоры раздвигаю, а каких не замечаю. Я не знаю какая композиция факторов привела к такому сочетанию, но эффект получился ошеломительный. Хотя приём сродни простому доказательству от противного. Можно и нужно оспаривать, осматривать, обдумывать ВСЁ, и привычный ход вещей может оказаться не тем, что кажется. Опять не совсем так! Пора заканчивать поток графомании и вернуться к книге.

Она по сути как раз показалась мне достаточно простой. Предатель - предавший себя! Иуда - предатель? Несомненно. Но он же избрал себя орудием, разоблачающим предательство, таким образом спасая Христа? Парадоксальные мысли, вызов библейским истинам, но мне это открыло глаза на способность или неспособность моего мозга попытаться наковырять что-то новое в том, что считается очевидным.

Буду еще переваривать и примерять эти новые ощущения. Пока это первая и единственная книга, которая оставила меня с таким чувством.

Я познакомилась с Л. Андреевым классе в 10м, когда по школьной программе проходили Иуду Искариота. Была потрясена, удивлена и шокирована силой тех слов. Но так и не смогла до сегодняшнего дня взять в руки хоть еще одну его книгу. Я знаю: там страшно. Там чувства что голые провода. Там резко, больно и без всяких заглаженных углов. Для меня Андреев - самый близкий к реалиям сегодняшнего дня классик.
Чувства людей, знающих, что они умрут. Знающих, когда и как они умрут. Ждущих смерти. Отдаляющих этот ужасный день. Торопящих его.
Сложно что-то сказать про этот рассказ, чтобы подготовить других перед его прочтением. Просто найдите час, откройте книгу, откройте душу. А потом подойдите к распахнутому окну, вдохните свежий воздух. И поблагодарите Бога за жизнь. Даже, если не верите. Андреев - это чистая молитва. И Вы только что молились вместе с ним.

Я не очень поняла всех "охов" и "ахов" по поводу этой повести. История, по идее, должна быть завораживающей, но на деле это просто рассказ о том, как тяжело жилось достаточно взрослому мальчику Сашке - дома постоянная ругань, водка и недовольство жизнью. Сам Сашка, выросший в такой среде, естественно, и сам стал грубым. И на елке для детей он, уже взрослый среди других детей, обнаруживает на елке ангелочка, который так и манит. И происходит преображение - мальчик начинает верить в добро.
Все бы хорошо, но мы вроде как уже перестали верить в сказки. Если не искать подтекстов в этой повести, то в общем-то ни о чем.

«Какая достоевщина!» - подумала с первых строк произведения и не ошиблась. Главный герой Антон Керженцев - доктор и по совместительству тварь дрожащая. Настолько, что самому себе признаться в этом, кажется, боится.

Когда читаешь «Мысль», в голове невольно всплывает ряд ассоциаций, первая из которых это, конечно, Родион Раскольников с топором и бабулей. Но «обзывать» Керженцева вторым Раскольниковым мы не будем, потому что доктор бесконечно убежден в том, что он "право имеет" - никакой надежды на раскаяние. А зачин-то какой, почти в лучших традициях Кафки (незадолго до самого Кафки): как снег на голову первым же предложением обрушивается на читателя заявление:

И тут, как говорится, Остапа понесло…

Читатель погружается в душевные (муки?) откровения убийцы, пытаясь ответить на главный вопрос: «Куку или все-таки нет?»
Во время чтения постоянно бросает из огня да в полымя. Порой даже начинаешь чувствовать сумасшедшим не доктора, а себя, потому что стервец Керженцев – не глупый, грамотный, мыслящий, но сам же этим упивающийся и вполне способный расположить к себе оратор – порой затрагивает такие струны души, которые поразительно созвучны с твоими, попадают в цель (его рассуждения о книгах, о скуке жизни). Невольно начинаешь восторгаться таким выдающимся умом, его, казалось бы, исключительным умением чувствовать и понимать да примечать мелочи, талантом разбираться в людях. В очередной раз задумываешься о том, что грани сумасшествия - вещь очень размытая и никогда не знаешь, где они начинаются. Но не стоит принимать его личные качества, кажущиеся положительными, за чистую монету, потому что он-то сам отлично о них осведомлен и о, как же обожает он себя за это!

А на чем свет клином-то сходится? Причина сумасшествия и вакцина от него же, как бы абсурдно ни звучало, одна, состоящая из шести букв - ЛЮБОВЬ. Кажется, это единственное, что могло бы выиграть для героя немного гуманности. Сам Керженцев об этом задумывается, но не вполне осознает (эпизод с девочкой и щенком).

Но так и не подумал…
Несомненно, глагол «любить» в его лексиконе присутствует. О, как он любит жизнь!

Одно лишь НО. С одушевленными существительными этот глагол не сочетается…

Нельзя не отметить прекрасный авторский язык. Так описать это омерзительное самолюбование нового «сверхчеловека» может только настоящий мастер. А вызвать словом читательскую ненависть – сродни хорошей актерской игре. Вгрызаешься в буквы с небывалым упоением, смакуешь каждый удачный слог. Да что уж там, погружаешься в филологическую нирвану и думаешь: «Ай да мастер слова, ай да душезнатец, ай да сан оф э бич!» (Любопытно, что сам Андреев говорил, что он «ни аза не смыслит в психиатрии»).

Тронула концовка рассказа. В оправдание содеянному герою есть сказать только "НИЧЕГО". Этим почти буддистским (сегодня модным) "ничего" автор ставит жирную точку, которая больше, если честно, похожа на многоточие. "Большим и толстым" «ничего» он как будто говорит: «А теперь твой ход, господин читатель. Терзайся, мучайся, рефлексируй!» И тебя захватывает Пустота, но не избавляющая, а наоборот перекрывающая глотку и пугающая до одури. И думаешь, как же так - ничего? Что же мне с этим ничего теперь делать?

Кажется, что такой рассказ только и мог родиться в начале 20-го века, предвосхищая целое поколение «сверхлюдей», не знающих «другого Бога, кроме себя самого".
*

«Убивать за убийство несоразмерно большее наказание, чем самое преступление. Убийство по приговору несоразмерно ужаснее, чем убийство разбойничье. Тот, кого убивают разбойники… непременно еще надеется, что спасется, до самого последнего мгновения… А тут, всю эту последнюю надежду, с которою умирать в десять раз легче, отнимают наверно; тут приговор, и в том, что наверно не избегнешь, вся ужасная то мука и сидит, и сильнее этой муки нет на свете» (Федор Михайлович устами князя Мышкина).

Литература, особенно современная, напичкана смертью настолько, что уже не обращаешь на это особого внимания после десятого убийства за пару страниц. Здесь же мы сталкиваемся со смертью как экзистенциальным феноменом. В процессе личного переживания предстоящей – и неизбежной - смерти стирается всё наносное в человеке. Остается только сущностное. И все оказываются равны. Разбойник целуется с барышней. А сердце читателя сжимается от жалости к приговоренному к смерти человеку – до ужаса примитивному, зарезавшему своего хозяина…

Маленькими шажочками продвигаюсь по произведениям Леонида Андреева. Потому что это не та литература, которую стоит поглощать запоем. И дело не в том, что тяжело читается. Наоборот. Но - иначе - очень просто захлебнуться ею. А соблазн проглотить всё за раз так велик. Потому что язык здесь изумительный: за что я и люблю русскую классику. Плюс тонкий психологизм и точность в деталях.

Прохладный воздух через приоткрытое окно. За ним голубое небо, солнце и воробьи. А на мониторе компьютера последние строки из «Рассказа о семи повешенных»: «И так же был мягок и пахуч весенний снег, и так же свеж и крепок весенний воздух». Перед глазами же последние кадры из «Танцующей в темноте» - пересчет шагов, которые остались героине Бьорк до…

Это одна из тех книг, которые невозможно читать равнодушно. Андреев берется за, пожалуй, самую спорную фигуру христианской традиции - Иуду - и делает из него не символ, не штамп и не карикатуру, а человека. Живого, сложного, внутренне надломленного, который жаждет любви и признания, но раз за разом остается вне поощрения Учителя.

Чем сильнее вникаешь в текст, тем очевиднее становится: автор вовсе не пытается «оправдать» Иуду, но и не намерен превращать его в однозначного злодея. Он проводит читателя через его сомнения, страх, отчаяние и попытку найти свое место рядом с человеком, которого никто не мог до конца понять - Христом.

Стиль у Андреева характерный - резкий, обнаженный, местами почти болезненно честный. Я наслаждалась Леонид Андреев - Рассказ о семи повешенных , а "Иуда..." в свою очередь укрепил мое восприятие текстов Андреева, как великолепного примера уникального авторского слога. В "Иуде..." он особенно точен: каждая фраза работает на атмосферу, каждая эмоция кажется нарочно оголенной, давящей на внутренние боли. Чувствуется напряжение между земным и возвышенным, между человеческим и божественным, между верой и сомнением - и это напряжение и делает текст таким насыщенным.

Пожалуй, главное здесь - ощущение внутренней трагедии. Андреев показывает Иуду как человека, который всю жизнь жил на разломе, и этот разлом стал причиной его гибели. Не из злобы, не из корысти - а из невозможности справиться с тем, что он чувствует: несправедливость обделенности.

Это тяжелая книга. Не по объему, а по эмоциональному содержанию. Она лишает иллюзий, заставляет видеть не миф, а ломку человеческого духа. И в этом, кажется, ее подлинная сила. Для меня «Иуда Искариот» - не попытка заново рассказать известную историю, а попытка переосмыслить и осознать, что делает человека предателем, и всегда ли у предательства есть только один мотив.

Совсем не большая, но очень тяжёлая книга, которую с наскока не возьмешь и после прочитанного ощущение тоски и безнадежности.
Оглашен смертный приговор. И вот в ожидании казни семь человек, каждый в своей одиночной камере, наедине со своими мыслями, чувствами, томятся в ожидании того, что непременно должно случиться. 5 политических - сорвался террористический акт, покушение на министра, три мужчины и две женщины, все молодые, от 28 до 19 лет, эстонец Янсон, странный мужик, убивший своего хозяина и покушавшийся на изнасилование его жены и вор, душегуб и убийца, орловский крестьянин Мишка Цыганок . Эти люди знают, что жить им осталось не долго. И каждый погружается в свое состояние. Отчаяние. Безумие. Тоска. Болезнь. Мученичество. Страдание. Автор очень тонко, точно, мастерски короткими мазками сумел передать все эти состояния, переходы от принятия до отчаяния и наоборот. И добавив при этом кусочки голубого неба, звуки, запахи то морозные, то весенние, очень остро ощущается грань между жизнью и смертью.
Очень трогательные сцены свиданий с родителями. Как родители политического совсем молоденького Серёжи Головина хотели поддержать сына. Не важно, что он аокушался на жизнь человека. Это сын. Завтра его уже не будет. Его нужно поддержать, скрывая свою боль и отчаяние.
Мать Василия. Отец не пришёл прощаться с сыном. Мать пришла, упрекала, плакала. У них с сыном не принято показывать свои истинные чувства. И как все невысказанное рвёт изнутри.
Тоска. Тлен. Мрак. Но очень сильно.

"Дневник Сатаны" - роман отечественного писателя Леонида Николаевича Андреева. Он начал работу над этим произведением весной 1918 года, а 12 сентября 1919 умер, спустя два года недописанное сочинение опубликовали.

Как же это красиво! Я получала эстетическое удовольствие читая этот текст. И даже несколько раз интеллектуальное, но тут уж от знания христианской мифологии всё зависит, у меня оно на начальном уровне, поэтому уверена, что не все намёки, параллели и полутона смогла считать, но и то что смогла - великолепно!

Антагонист здесь - Фома, в начале Магнус, а затем Эрго. А героиня - Мария с ликом Мадонны. А сам Саната вочеловечился в американского филантропа-миллиардера Генри Вандергуда. Кстати, у "тела" был прототип - Альфред Вандербильт, мечтающий облагодетельствовать Старый Свет, но погибший на "Лузитании", потопленной немцами 7 мая 1915 года.

Роман начинается 18 января 1914 года, а последняя запись "сделана" 27 мая того же года. И я гадаю: хотел автор довести своих героев до 28 июля 1914 года (начало Первой мировой) или до 7 мая 1915 (гибель прототипа).

А как изящно подана мысль, что свобода и смерть - синонимы, потому что только смерть даёт полную свободу. Восхитительно! Каждая строчка, каждое слово прекрасно!

Все эти словесные игры с "Я" и "я", обращения к "человече", неоднозначные беседы главных героев, игра от скуки и игра от ненависти - я в восхищении! Андреева буду читать ещё однозначно!