
Философия. Психология
mirtsa
- 106 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
увы, книга оказалась самой нелюбимой среди текстов этого автора, прочитанных мною. несмотря на монолгизованное повествование, складывается чувство не просто присутствия, а участия именно в диалоге. в этой книге артур шопенгауэр не отличим от собеседника на прокуренной кухне после N'ой рюмочки, потому что он начинает и заигрывать с читателем, и утомлять нравоучениями, а через некоторое время, усыпив рассуждениями, вообще начинает крутить голову, диктуя заведомо ложные темы. очевидно, true-false - неизбежный принцип в интеллектуальных играх, навроде той, что устраивает мыслитель в этом известном труде. жаль, что я не ценитель такого...

НЕ рецензия, а, скорее, конспект.
Название труда Шопенгауэра, напечатанного в моём издании - "Афоризмы для усвоения житейской мудрости". Стало быть, следует их усваивать, а когда ещё должно этим заниматься как не в начале жизненного пути? Парадокс состоит в том, что вступающий в жизнь юнец по прочтении "Афоризмов" рискует впасть в порок самомнения, а более-менее взрослому человеку книга ничего особо нового не скажет, ибо многое из написанного будет ему известно из собственного опыта. Неясно поэтому, в каком же возрасте нужно читать данное произведение. Наверное, всё-таки полезно ознакомиться с ним лет этак до двадцати, чтобы не совершить многих ошибок в будущем. Но опять же читать следует далеко не всем, а только тем, кто не слишком склонен к завышению своей самооценки, иначе можно начать презирать всех вокруг, от чего, впрочем, сам Шопенгауэр предостерегает. Тогда уж точно достичь счастья будет труднее, а ведь рассмотрению этого вопроса и посвящена, главным образом, данная работа.
Счастье следует искать только в себе и никогда вовне, все внешние атрибуты успеха - деньги, репутация, положение в обществе - лишь дополнительные составляющие, коими не следует пренебрегать, но ошибочно также слишком увлекаться их достижением. Суть же счастья, по Шопенгауэру - в самовыражении или беспрепятственном применении своих интеллектуальных способностей. В чистом познании нет страдания, а так как оно следует за наслаждением, а часто и заменяет его, следует ограничить свои потребности и запросы. Вообще идеалом жизни является умеренное, спокойное, но одинокое существование, свободное от волнений и страстей. Не нужно ничего сильно желать, ибо погоня за наслаждениями чревата страданиями. Не нужно ничего планировать, т.к. меняются жизненные обстоятельства и вместе с ними меняемся мы, так что, когда мы достигаем того, что хотели прежде, выясняется, что нам это более не очень-то и нужно (см. Пруст). Не следует ни перед кем открывать душу, вольно или невольно показывая своё интеллектуальное превосходство, ибо люди завистливы, злы и лицемерны. Нужно поэтому лицемерить самому, в чём и состоит суть вежливости. Бросать оскорбления и открыто презирать жалких людей, выражая свой гнев и ненависть не на деле, а на словах - глупо и смешно. Месть, как говорится, подают холодной. Так что маску вежливости нужно носить постоянно - с её помощью можно использовать людей в своих целях, сколь бы ни были они нам неприятны. Ничего плохого в этом Шопенгауэр не видит - всё равно отношения людей построены на принципе личной выгоды, а настоящая дружба исчезающе редка. Получается этакое сочетание западной (европейской) утилитарности и восточной (буддийской) отрешённости от мира. Только ради выгоды и стоит общаться с людьми без духовных потребностей (филистерами). Во всех остальных случаях такое общение для умного человека не только не обязательно (ибо чем больше человек имеет в себе самом, тем меньше он нуждается в других), но даже вредно, ведь общаясь с тем, кто заведомо ниже нас, мы вынуждены подстраиваться под него, становиться, пусть временно, такими, как он. К тому же, поскольку каждый видит в другом лишь то, что он способен увидеть, исходя из своих способностей, люди низкого пошиба и будут видеть в нас только наши низменные качества. Как видим, Шопенгауэр не жалует не только обычных людей, но и интеллектуалов, признавая и за ними безнравственность. Кроме того, выходит, что для него, нравственность и духовность - не одно и то же, но последняя нередко отождествляется с интеллектом, либо включает его в себя.
Так же при всей своей любви к чистой интеллектуальной жизни Шопенгауэр не чужд честолюбия. Из двух путей к славе - деяния и творения - лучшим, по его мнению, является второй, ибо деяния забываются, а творения остаются в веках (ars longa...) Чтобы согласовать честолюбивое стремление к славе (т.е. поиск счастья вовне; в том, что человек представляет; в то время, как счастье заключено только в том, что в человеке есть, т.е. в его способностях и интеллекте), философ делает хитрый финт ушами. Не нужно, говорит он, работая над своим творением, уповать на славу, не об этом нужно думать, а о возможно более полной реализации своих потенций. Главное в том, что ты сам будешь знать, что твоё творение гениально, а оценят его или нет - дело десятое. 95% населения - идиоты, глупое и пошлое большинство, способное только быть ведомым, а в будущем так или иначе найдутся великие умы, которые тебя уж точно оценят и других ценить заставят. Или, если повезёт, слава придёт в старости, которая хоть и имеет угрюмый оттенок, вовсе не так печальна: уходят страсти, а вместе с ними наслаждения и страдания, но сохраняется ум, жизненный опыт, знание людей и ничтожности их стремлений. Важно к этому времени сохранить материальную обеспеченность и здоровье, значение которого для человеческого счастья Шопенгауэр постоянно подчёркивает. Тогда остаётся только в гордом одиночестве постепенно терять силы, но и это необходимо, чтобы подготовиться к завершению жизни, без этого угасания смерть была бы слишком тяжела.
Таково вкратце содержание книги. Это, пожалуй, не в полной мере философия, а практическое руководство к гармоничной и осмысленной жизни. Не нужно быть гением, чтобы по мере приобретения жизненного опыта, самому прийти к некоторым излагаемым в сочинении выводам. Заслуга Шопенгауэра в том, с какой неподражаемой ясностью он раскладывает их по полочкам, систематизирует, приводит в порядок разрозненные мысли, посещающие многих людей - цинично, жёстко, с горькой иронией, называя вещи своими именами. Мир и люди действительно таковы - мечущиеся между нуждой и скукой, как между молотом и наковальней, - что в 19 веке, что в веке 21м.
Соответственно, и практически ничего из того, о чём пишет в своём труде автор, не устарело, кроме, разве что, рассуждений о женской чести (нет её у многих современных девушек, они и слова такого не знают, а если и есть, то совсем иная, чем прежде) и кодекса чести аристократии. Между тем, реликты последней в карикатурном виде сохраняются в нашем обществе в виде пацанских "понятий", "мужского" поведения ("ты мужик, ты должен" и т.д.) и в своём крайнем, абсурдном и тошнотворно отвратительном выражении - в АУЕ "субкультуре", пустившей метастазы во всех слоях социума и парадоксальным образом переживающей новый виток популярности в наше вполне благополучное время. Так что и здесь, нападая на обыкновение европейских аристократов восстанавливать доброе имя с помощью дуэли, Шопенгауэр попадает в самую точку, ибо его размышления применимы и совсем в другое время и в другой стране.
Итак, "Афоризмы" - это произведение, которое учит адекватно оценивать себя, стойко переносить одиночество и смотреть на мир без розовых очков. Это поистине настольная книга не мамкиного циника, а человека, трезво рассуждающего о жизни и о самом себе.

Если вам досадно, что кто-нибудь лжет, притворитесь, что вы верите: он станет смелее, заврется сильнее и изобличит себя. Если же, напротив, заметите, что он желал бы скрыть всю правду, часть которой у него, однако, проскальзывает, - притворитесь неверящим. Тогда он, подстрекаемый противоречием, выдвинет в арьергарде всю правду целиком.

Не оспаривайте ничьих мнений; сообразите только, что если бы вам захотелось опровергнуть все нелепости, в которые люди верят, то вы могли бы достигнуть Мафусаилова возраста и все-таки не покончили бы с ними.

Все наслаждения и роскошь, воспринятые туманным сознанием глупца, окажутся жалкими по сравнению с сознанием Сервантеса, пишущего в тесной тюрьме своего Дон-Кихота.


















Другие издания


