The New York Trilogy

Жизнь - это ваза с вишнями.

"Мир начинается там, где заканчиваются мысли", - успокаивал я себя.
"Но разве я, вместе с моими мыслями, не принадлежу этому миру?" - возражал внутренний голос.

Выбора нет, делать можно только то, что уже выбрано за тебя.

Мир начинается там, где заканчиваются мысли.

Я брал ручку, и все слова умирали.

Такие вещи настолько плохо поддаются описанию, что не стоит и пытаться. Скажу одно: мы проваливались друг в друга, как в бездну, и это происходило так стремительно, что нас было уже не спасти. Ну вот, я опять прибегаю к метафоре. Впрочем, неважно. Есть у меня подходящие слова или нет, это никак не может повлиять на суть случившегося. А суть в том, что не было в моей жизни такого поцелуя и сомневаюсь, что еще когда-нибудь будет.

Как однажды кто-то заметил, истории приключаются с теми, кто может их рассказать. Вероятно, точно так же опыт дается только тем, кто способен его пережить.

В сущности, каждая жизнь — это всего лишь сумма непредвиденных обстоятельств, хроника случайных пересечений, элементарного везения, беспорядочных событий, которые если что-то и доказывают, так это отсутствие внутренней целесообразности.

Жизнь куда-то тащит нас, беспомощных, пока мы не растеряем ее по дороге. Вот так, убывая в день по капле, она в нас и угаснет.

Писательство — удел одиночек. Оно подчиняет себе твою жизнь. В каком-то смысле у писателя нет своей жизни.