Сойка-пересмешница

Прим сидит на полу и со слезами на глазах нянчит этого жуткого котищу, а тот урчит, изредка прерываясь, чтобы шикнуть в мою сторону. Особенно уничижительным взглядом он меня награждает после того, как Прим повязывает ему вокруг шеи синюю ленточку.

— А разве я выношу, Китнисс? Нет. Я не могу этого вынести. Каждое утро я выползаю из кошмаров и вижу, что реальность ничем не лучше. — Что-то в моем лице заставляет его замолчать. — Лучше не поддаваться слабости. Шагнуть в пропасть гораздо легче, чем из нее выкарабкаться.

Тысячи моментов, и в каждом из них его объятия были моим единственным убежищем.

- Ты все ещё пытаешься защитить меня. Правда или ложь? - шепчет Пит.
- Правда, - отвечаю я, хотя думается, он ждёт более развёрнутого ответа. - Такие уж мы с тобой - вечно защищаем друг друга.

- Ты - художник. Ты - пекарь. Любишь спать с открытыми окнами. Никогда не кладёшь сахар в чай. И ты всегда завязываешь шнурки двойным узлом.

Отчаявшиеся люди часто совершают безрассудные поступки.

- Ты сразу полюбил Энни? - спрашиваю я.
- Нет. - он долго молчит, потом добавляет : - Она завладела моим сердцем постепенно.

Несколько пар рук обнимают меня, но я не хочу ничьих утешений. Ничьих, кроме.. Хеймитча. Потому что Хеймитч тоже любит Пита.

Ты действительно его любишь. Хотя я не знаю, кто он для тебя. Возможно, ты этого не знаешь.

- Что с ним сделают? - спрашиваю я.
Прим говорит так, будто ей по меньшей мере тысяча лет:
- Всё, что потребуется, чтобы сломать тебя.