Тихий Дон. В 2 томах. Том 2

Сын за царя и отечество терновый венец принял

Русский народ не может без веры.

-Человека руби смело. Мягкий он, человек, как тесто,- поучал Чубатый, смеясь глазами.- Ты не думай, как и что. Ты-казак, твоё дело- рубить, не спрашивая. В бою убить врага-святое дело. За каждого убитого скащивает тебе Бог один грех, тоже как и за змею. Животную без потребы нельзя губить- телка, скажем, или ишо что,- а человека унистожай. Поганый он, человек... Нечисть, смердит на земле, живёт вроде гриба-поганки.

— Гляди, храбрый, слеза капнет.

Ты не думай, что есть люди из железа. Все мы из одного материала литы... В жизни нет таких, которые не боятся на войне, кто бы, убивая людей, не носил... не был нравственно исцарапанным.

Много раз в жизни не оправдывались, не сбывались ее надежды и чаяния, и, быть может, поэтому на смену недавней радости пришла всегдашняя тревога. Как-то сложится теперь ее жизнь? Что ждет ее в будущем? И не слишком ли поздно улыбается ей горькое бабье счастье?

Он испытывал внутренний стыд, когда Мишатка заговаривал о войне: никак не мог ответить на простые и бесхитростные детские вопросы. И кто знает — почему? Не потому ли, что не ответил на эти вопросы самому себе?

– А откуда у тебя этот конь?
– Сам выдумал его.
– Нет, взаправди!
– Все из тех же ворот: кобыла ожеребила.

– ...Отпустили тебя?
– Отпустили.
– Навовсе?
– Навовсе, пока не поймают…

Со своими ли работаешь аль с чужими – одинаково тяжело, ежли работа не в совесть!