The Importance of Being Earnest and Other Plays

Джек. Гвендолен! Как это ужасно для человека - вдруг узнать, что всю свою жизнь он говорил правду, сущую правду. Вы прощаете мне этот грех?
Гвендолен. Прощаю. Потому что вы непременно изменитесь.

Миссис Арбетнот. Я воспитала его хорошим человеком.
Лорд Иллингворт. Совершенно верно. А результат? Вы воспитали из него судью себе, если только он когда-нибудь узнает ваше прошлое. И он будет для вас суровым, несправедливым судьею. Не обманывайте себя, Рэчел. Дети начинают с любви к родителям. А потом - судят их. Они не прощают им почти никогда.

Ты делаешь из мужчины Бога, и он тебя бросает. Другая делает из него зверя, и он лижет ей руки и не отстает от нее.

Иметь тайны от чужих жен — это в наше время необходимая роскошь. Так, по крайней мере, мне не раз объясняли в клубе умудренные опытом старцы с лысиной во всю голову — уж они-то должны знать. Но пытаться что-нибудь скрыть от своей жены — это непростительное легкомыслие. Она же все равно узнает. У женщин на этот счет поразительный нюх. Они все видят, кроме очевидного.

Леди Брэкнелл. Обоих?.. Потерю одного из родителей еще можно рассматривать как трагедию, но потеря обоих, мистер Уординг, — это уже небрежность.

Не нахожу никакой романтики в предложении. Быть влюбленным это действительно романтично. Но предложить руку и сердце? Предложение могут принять. Да обычно и принимают. Тогда прощай все очарование. Суть романтики в неопределенности.

Модно то, что носишь ты сам. А немодно то, что носят другие.

Для собственного спокойствия закрывать глаза на половину жизни - то же, что идти зажмурившись среди пропастей и трясин, воображая, что это поможет миновать их.

Потешный был старик этот лорд Мортлейк! У него были только две темы для разговора – его подагра и его жена. И я никогда не могла понять, о которой из двух идет речь. Он так страшно ругал и ту и другую.

Я должна сказать тебе, Алджернон, что, по-моему, мистеру Бенбери пора уже решить, жить ему или умирать. Колебаться в таком важном вопросе просто глупо.