Ecce Homo. Как становятся самим собой

Сидячая жизнь - я уже говорил однажды - есть истинный грех против духа святого.

Довольно странно, что при этой крайней способности расстраиваться от малых, сильно разбавленных доз алкоголя я становлюсь почти моряком, когда дело идет о сильных дозах.

Я не хотел бы отказываться от поступка после его совершения, я предпочёл бы совершенно исключить дурной исход, последствия из вопроса о ценности.

Женщина, например, мстительна: это обусловлено её слабостью, как и её чувствительность к чужой беде.

Так как истощался бы слишком быстро, если бы реагировал вообще, то уже и вовсе не реагируешь - это логика.

Мой способ возмездия состоит в том, чтобы как можно скорее послать вслед глупости что-нибудь умное: таким образом, пожалуй, можно еще догнать ее.

Существо типически болезненное не может стать здоровым, и еще меньше может сделать себя здоровым; для типически здорового, напротив, болезнь может даже быть энергичным стимулом к жизни, к продлению жизни.

Мой отец умер тридцати шести лет: он был хрупким, добрым и болезненным существом, которому суждено было пройти бесследно, - он был скорее добрым воспоминанием о жизни, чем самой жизнью.

Человек познания должен не только любить своих врагов, но уметь ненавидеть даже своих друзей.

Я ученик философа Диониса, я предпочёл бы скорее быть сатиром, чем святым.