Котлован

Любите литературные подвиги? Тогда "Котлован" - Ваш выбор. Ведь дочитать эту книгу до конца - настоящий подвиг современного читателя. Но, если за книгой вы предпочитаете расслабиться, оторваться от действительности, насладиться языком и картинами, рисуемыми автором, тогда рекомендую выбрать что-нибудь полегче и поприятнее. Взявшись за эту книгу, я увяз в ней на пару месяцев. Протокольно-канцелярский язык сначала меня даже веселил, но дальше становилось тяжело и даже тошно... приходилось бросать. Так, за немалое количество подходов, книгу я все-таки одолел, но удовлетворения от этого факта не испытал. Конечно, если не считать то приятное ощущение, что следующая книга (какая бы она не была) явно окажется более удобоваримой.

Боюсь, как бы произведение это вновь не обрело прежнюю актуальность в самом ближайшем будущем. Учитывая, что народ наш вновь пытаются объединить в одну сплошную биомассу.

Совершенно новый, незнакомый мир. Кажется, перед нами Россия конца 20-х гг. ХХ в.: коллективизация, коммунизм, Ленин, впереди светлое будущее. Но вот один обычный человек задумывается о смысле жизни – своей и тех, кто рядом. Зачем все эти огромные предприятия, пятилетки, планы, грандиозные проекты, новые пролетарии, изгои-кулаки и буржуазия? В большом городе герой не находит себе места. Он приходит на строительство огромного “общепролетарского дома”, где рабочие истощены, и оказывается, не одного его волнует, зачем он живет. Позже перед читателем оживают ужасные картины коллективизации: погибшие животные и люди, отправленные в плаванье. Смерть ребенка – воплощения будущего в глазах многих. Жизнь в его черном ракурсе: инвалиды-то по большей части в книге моральные. Безнадежность эта меня утомила. Вот как-то не сложилось…

Обычно антиутопии - это такие поучительные притчи с гиперболами и элементами фантастики. А "Котлован", наверное, в советское время неприлично было называть антиутопией - ведь разве было не так? На самом деле революция сразу привела всех к надлежащему счастью? Всем лично в руки выдали по истине для производительности труда? Да что я. В советское время о "Котловане", наверное, совсем не следовало говорить.

Итак, нужно вырыть котлован, в нем заложить фундамент для дома, где будет жить весь пролетарский класс. А в деревне уравнять всех бедных, у зажиточных отобрать, что есть, и сделать их бедными. Уничтожить кулака как класс. Уничтожить кулака как класс.

Настя писала Чиклину:

"Ликвидируй кулака как класс. Да здравствует Ленин, Козлов и Сафронов.
Привет бедному колхозу, а кулакам нет".

Это такая редкая и исключительная антиутопия, где автору не пришлось придумывать что-то несуществующее, чтобы показать, как абсурдно и страшно всё есть.

• Мама, а отчего ты умираешь - оттого, что буржуйка или от смерти...

И ведь какого хорошего писателя загубила советская власть.
Хотя что ж, не первый.
(и не последний)

Что пишут:
Котлован — антиутопическая повесть Андрея Платонова, написанная в 1930 году. Повесть Котлован является социальной притчей, философским гротеском, жёсткой сатирой на СССР времён первой «пятилетки». В повести группе строителей дано задание построить так называемый "общепролетарский дом", основной целью которого является стать первым кирпичиком в утопическом городе будущего.

Моё мнение:
Честно признаюсь, что я сейчас не особо заинтересована в книгах, описывающих события 20х-30х годов ХХ века, но это произведение меня поразило своей глубиной, своей откровенностью, из-за которой долгие годы была запрещена цензурой.
"Котлован" читается тяжело, как, впрочем, и все остальные работы Платонова. Во-первых, это связано со специфическими конструкциями, соответствующие такому жанру, как антиутопия - сплошной абсурд и сочетание комичности и трагичности. Во-вторых, здесь мы не встретим даже намёка на позитив: если даже будут какие-то светлые идеи, они будут теряться в общей атмосфере подавленности и отчуждения.
Основные проблемы, поднимающиеся в данном произведении: поиск истины (смысла жизни); голод, нищета; обезличивание человека; выдвижение нового класса с новой идеологией; слепая и бездумная вера в идеологию; коллективизация; бессмысленность преобразований ввиду заранее известного результата - "будущее изначально похоронено".

Сразу предупреждаю, если вы рискнёте взять эту книгу в руки, то морально готовьтесь к тому, что будет желание бросить и не дочитывать. Скорее всего, многие не оценят по достоинству, т.к. действительно нужно понимать, что вызвало в авторе потребность представить Россию именно такой - начало ХХ века было полным противоречий, войн, революционных настроений.

Оценка:

• Думаю, если возьмусь перечитать это произведение через несколько лет, поставлю больше, ибо в данный период времени я не понимаю некоторых аспектов, увы.

Саркастичное и страшное размышление о пути развития коммунизма. Изначально идеи чевенгурцев о перераспределении ресурсов и ненужности производства звучали среди социалистов. Ведь производство- это система, а в системе невозможно соблюдать равенство, значит кто-то будет кого-то угнетать. Все мечты жителей сосредоточены на сытости, они со смаком описывают, что и как будут есть. Ни о каком развитии речи не идет. Раскулачивание привело к вырождению крестьянства и голоду. И это в реальной жизни, а не в вымышленном Чевенгуре. Какие точные образы выводит Платонов. Вождь ничего не знает, но все рассказывает, что успокаивает массы, которые ему верят. А система строится на правильно выведенных формулировках, чтобы никто не мог засомневаться, даже если видит, что слова расходятся с делом. Местами затянутое, но важное произведение.

К написанию рецензии я подходил несколько недель. Видимо, нужно было пережить все стадии принятия: от что и зачем я прочитал, до слишком завуалированно, однако что-то в этом есть. Изначально с книгой решил познакомиться как с антиутопией, но по прочтении осознал, что она ничего общего с этим жанром не имеет. Скорее это притча, гротеск, сюрреализм.

В центре романа рабочий Вощёв, которого увольняют за то, что он слишком много думает. В поисках лучшей жизни тот приходит в соседний город, где нанимается землекопом на рытьё котлована под строительство «общепролетарского дома» (=светлого будущего). Через эту идею автор вкладывает в написанное в 1930 г. произведение образ молодого СССР, который надо построить сообща.

Реализации задуманного способствуют разноплановые герои книги, застрявшие на пути от капитализма к коммунизму. Некоторые из них, откровенно говоря, абсурдны (например, медведь-кузнец), но суть не в этом - суть в общем деле, которое нужно выполнить, несмотря ни на что.

И в этом же есть свой особый философский смысл: все персонажи в той или иной степени думают над смыслом жизни, который в книге равен истине и счастью. Несмотря на общую устремлённость к высшей цели, описание происходящего пронизано ощущением обречённости. Может ли быть в этой ситуации счастье? Вопрос скорее риторический.

Ни в городе, ни в колхозе Вощёв не может найти истины. Работая вместе с артельщиками, воодушевлёнными общей идеей, он всё больше понимает, что счастья в их глазах нет, зато есть измождение. Надежда на обретение истины с новой силой загорается в душе Вощёва с появлением на объекте девочки Насти, но и она в конце концов умирает. Созданный на месте котлована фундамент является читателям могилой "всемирного счастья".

Концовка же видится двоякой: 1. Люди отходят от той истины, которой были готовы посвятить себя; 2. Фундамент, хоть и на костях, создан, а следовательно рано или поздно сделанное даст свои плоды.

P.S. Не понимаю, как "Котлован" проходят в школе.

Книга тяжелая для чтения и восприятия.
Унылое, мятущееся общество. История крутится вокруг Саши. Тяжелая у него была судьба, он остался сиротой. Вокруг нищета, жизнь людей зависела от урожая. Женщины рожают по двадцать детей, выживает половина, кормить ребят нечем. Везде разруха и безысходность.

Мне было очень тяжело концентрировать внимание на книге. События идут, но как будто не происходят. Все так апатично.

Очень забавно идет строительство коммунизма. Люди не знают, что это такое, но пытаются как то сообразить. Все выходит бестолково. Еще мне было странно, что многих людей убивают, многие умирают сами, но так безропотно и молча.

Всю книгу пронизывает атмосфера одиночества, бесполезности и несчастья. И вроде бы в Чевенгуре построили коммунизм, и вроде бы, счастливы, а все равно чего-то да не хватает.

Андрей Платонов - один из широкого сонма русских "больных классиков" - не тех, знающих, как надо, что твёрдо держали в руках плодовитое перо и твёрдо стояли на земле, не тех, кто остаётся столпом и святыней при любых режимах; иных.
Больных знанием своего незнания, сомнениями и горестями, больных тонкостью душевной оболочки, чрезмерной сложностью или наивностью - больше в нашей литературе, чем уверенных мэтров, и тем она живёт, тем ветвится её крепкое древо.
О них не прекращаются споры, их книги оцениваются от «ужасно» до «восхитительно» - и я подползаю к вторым, чтобы восхититься в очередной раз тоже.

Потрясающе несоветская своей вневременностью и абстрактностью, короткая эта повесть - вся плоть от плоти молодой страны, от лжи и надежды, что расцвечивали чахлыми цветами кровавые знамена; из этого вздыхающего, цветистого мяса вьётся по фантасмагорической русской земле платоновский узор.
Если это и антиутопия (как многие характеризуют) - то такая, в которой не пришлось много придумывать и быть провидцем.
Иди, смотри и вышивай.

Узорчатая ночь "Котлована" вышита сном о жизни - сути жизни, смысле жизни. Вышита сном-мечтой о всеобщем счастье, которого нет и не будет ни по плану, ни без; чтобы построить полный света и радости дом для всего человечества, придётся сперва вырыть котлован размером с Землю.
Тем и заняты смутные герои повести, заняты каждый момент жизни, даже не держа в руках лопаты; они прорывают котлован в самой ткани бытия, забрасывают землёй её отходящие цветы, пробиваются травами и чахнут вновь под спудом вываленной из черного нутра землицы. Их намерения благи, дела абсурдны, абсурд обыденен; узор вьётся суровой истрёпанной ниткой по канцелярскому листу, и кажется порой, что читаешь кафкианский какой-то отчёт из параллельной вселенной прошлого. Дотошнейшие подробности перетекают в странные временные разрывы: между сегодня и завтра в мире Платонова - годы, между двумя шагами - верста.
Нитяной узор сплетает меж собой крохотные эпизоды, костяные бусинки - поцелуй первый и последний, слово, мысль, свет лампы на потухающем лице и кремовом пирожном. В своей быстроте эти моменты не успевают пронзить, лишь оставляют тихую горечь на сердце - но в них-то самая соль, соль земли на зубах молодых и старых, нищих и имущих.

Все одинаково жалки, наивны и слабы перед космосом раскопанной ямы.
Abyssus abyssum invocat.

Непривычно для своего времени отважным пришлось жить усомнившемуся Андрею Платоновичу, чтобы с таким любознательным наивом рьяно бросаться к корням жутких измышлений: чьим жалким голодом и пахнущей несвежей кровью строится красная страна? Чьих костей и надежд кирпичи? Сколько ресурса воли требуется на выброс тщания для заплат в грудь привидения утопии и чего желают руки, уздами рвущие губы Пролетарской Силы?
Искренним ударником этот смелый рабочий интеллигент силился обнаружить благополучие советского человека, а находил под ржаной пылью "за колоссальный бесценок заживо погребенных". И собственного сына и себя самого в их числе.

Каждый должен примерить на себя эту сложную структурой и стилем неприятную конструкцию. Потому что надо знать. Особенно тем, кому теперь не по вкусу эта страна.