Русская канарейка. Желтухин

Кипучее, неизбывно музыкальное одесское семейство и - алма-атинская семья скрытных, молчаливых странников... На протяжении столетия их связывает только тоненькая ниточка птичьего рода — блистательный маэстро кенарь Желтухин и его потомки. На исходе XX века сумбурная история оседает горькими и сладкими воспоминаниями, а на свет рождаются новые люди, в том числе «последний по времени Этингер», которому уготована поразительная, а временами и подозрительная судьба. «Желтухин» - первая книга трило...

Жанры

Книга из цикла

Русская канарейка

Русская канарейка. Желтухин

Дина Рубина

4,5

(2,6K)

Русская канарейка. Голос

Дина Рубина

4,6

(2K)

Русская канарейка. Блудный сын

Дина Рубина

4,5

(1,7K)

Рейтинг LiveLib

4,5

2,6K оценок

5
63%
4
28%
3
7%
2
1%
1
1%

Ваша оценка

Прочитали 3123Хотят прочитать 2209

Рецензии

Аноним31 августа 2024 г.
Семейная сага без сюжета!
Книга не понравилась!
☞ Даже не спас невероятно красивый стиль автора. Текст лился словно песня. Просто прелесть.
• И это самая сильная сторона книги. Порой даже казалось, что читаешь классику.
✓ Очень богатый и яркий словарный запас, явно выделяет автора среди многих современных писателей.

И ясно, очень ясно помнится бровастое носатое лицо Зверолова, заштрихованное тонкими прутьями птичьей клетки. Глубоко посаженные черные глаза с выражением требовательного любования и в каждом – по желтому огоньку скачущей канарейки.
☝ Невозможно не восхищаться таким текстом.
Поэтому вдвойне обидно, что мне было скучно.
☞ Не было здесь, как такового сюжета, впереди не маячил финал, до которого хотелось бы добраться и узнать чем всё закончится. Текст, текст и текст. Очень много текста.
Это как в одном году много дней и если нет цели и занятий, то эти дни превращаются в один сплошной серый и невзрачный год, даже и вспомнить нечего.
Очень красивое произведение без сюжета и финала.
☝ Да простят меня ценители творчества этого автора, но от захватывающего эмоционального начала, когда кажется, что это шедевр, книга превратилась из горной бурлящей реки, в обычную, еле-еле текущую по полям речушку.
И я сразу вспомнил Дина Рубина - Маньяк Гуревич чувства испытывал очень схожие.
☞ Поэтому, это просто, скорее всего, не мой автор. С чистой совестью не буду продолжать читать цикл и другие книги Дины Рубиной.
У меня всё. Спасибо за внимание и уделённое время. Всем любви ♥ и добра.
Читать далее
149
1,4K
Аноним25 мая 2025 г.
Книга как долгий эпилог
С Диной Рубиной моя любовь сложилась неожиданно...с её автобиографии, а именно с книги "Одинокий пишущий человек". Сколько было прочитано до неё, ни разу я не влюблялась в ум писателя, который выражается в непомерно качественном и искусном слоге, выражении мысли. Такой талант не приобретают, с ним рождаются. Можно очень долго и длинно воспевать мою любовь к стилю госпожи Рубиной, но это уже сделали все предыдущие читатели в своих рецензиях.
Из той же вышеупомянутой книги я и узнала о трилогии "Русская канарейка", которую незамедлительно прикупила. Именно в книжном варианте. Это не тот автор, которого можно просто послушать в аудиокниге. А после автобиографичного эпоса стало до жути интересно, как же писательница "справляется" с художественным вымыслом.
Меня просто поразило количество персонажей. Разрозненное описание тех или иных судеб...никак не получалось сложить в единую картину...но на то и был расчет. Поняла одно: принимаясь за книги данного автора - рядом лучше держать блокнотик...и записывать всех действующих лиц, которые кажутся даже совсем незначительными...ибо они точно всплывут рано или поздно.
Помимо прочего не перестаёшь удивляться данному персонажу характеру и его судьбе. Да разве ж такое бывает в жизни? Разве ж существуют такие странные личности. Взять ту же Владку....что за неземное потустороннее создание. Никогда не встречала подобных людей. Я даже не могу описать каких....просто не от мира сего, при этом без поставленного диагноза шизофрении)))).
Первая книга это очень длинное вступление к главному действу. И эту мысль мне пришла только в самом финале....когда нам представили, наконец-то!, спустя 500 страниц, главное действующее лицо! А об этих впечатлениях - уже в рецензии к следующей книге. Пока всё путается и ничего непонятно. При чём тут канарейки, зачем столько людей вмешивать в повествование. Жду ответы.
Читать далее
103
585
Аноним6 июля 2023 г.
"Какая в том беда Дому Этингера?"
Передо мной сейчас стоит непосильная задача - как-то так описать книгу, которую я ОБОЖАЮ, впрочем, как и две последующие части трилогии, чтобы появились ещё люди, которые тоже будут её обожать...
Если говорить о жанре - это семейная сага (ну почти!). Даже - двухсемейная сага, потому что подробные, стежок за стежком, шажок за шажком, истории буйного одесского Дома Этингера и замкнутой семьи любителей канареек из Алма-Аты ведут навстречу друг другу двоих - Леона Этингера (последнего по времени Этингера, как именует его Эсфирь Гавриловна, чья степень родства к нему слишком сложна и сомнительна, чтобы подробно её тут разбирать) и Айю, а они настолько разные, насколько возможно себе это представить.
Этингеры - состоятельное музыкальное семейство, чей патриарх ещё до революции играл в военном оркестре. Последующие поколения - талантливые музыканты, преподаватели музыки и даже один чекист с уклоном в разведку, пара пустых во всех смыслах поколений, включающих одну очень правильную советскую девушку и дочь её - ярчайшую птицу и "хорошую девочку, только в ней три мотора", которые не отличались никакими талантами, дали наконец миру Леона. Редчайший голос - контртенор, не потерянный среди детского хора, вовремя увиденный и выпестованный, не сломавшийся в подросковом возрасте. Именно для таких голосов писались сложнейшие произведения, когда композитор точно знал, что пишет для ангельского голоса кастратов. Но бывают такие голоса и без "хирургического вмешательства". Вот пример голоса, просто чтобы почувствовать, что это такое: поёт французский исполнитель Philippe Jaroussky, произведение - Lascia ch'io pianga, Гендель.
04:58
Мировая знаменитость, концерты по всему миру, прекрасные отзывы критиков и прессы, отмечающих его потрясающую артистичность... и какая-то симпатичная и ухоженная бабка в Праге, необыкновенно похожая на его бабулю Эську, покупает гранаты для внученьки прямо как раз в момент, когда взлетает на воздух машина с иранским боевиком... Не так уж прост (если можно вообще таким словом назвать артиста с даром божьим) молодой Леон Этингер. Всё, что есть простого в его жизни, это - привычный семейный напев, привычный уж которому поколению:

«Ста-аканчики гра-анен-ны-ия упа-али со стола, упали и разби-ли-ся, разбилась жизнь моя…» – как высвистывал незабвенный кенарь Желтухин, и вслед за ним безмятежно напевал Гаврила Оскарович, он же Герц Соломонович, но все тот же Этингер, хоть ты тресни.
А девочка Айя родилась несчастной... Любовь тихого и замкнутого папы Ильи к её маме, прекрасной скрипачке Гуле, была смыслом и сутью его жизни. Получается, что в его жизни недолго был смысл... Гуля умерла при родах, и ребёнок какое-то время был вроде как никому не нужен.

Всегда был демонстративно равнодушен к детям и лишь сейчас с внезапной горечью понял, что все эти месяцы вовсе не ждал, вовсе не радовался скорому рождению своего ребенка, а просто эгоистично терпел, пока в его объятия не вернется любимая женщина.
Ты одинокий обездоленный выродок, сказал он себе, и неизвестно, кто в этом виноват или что виновато: возможно, и в самом деле – твое детство без братьев и сестер, без маминых слез, улыбки, шлепка. С одной лишь отстраненной переливчатой лаской канареечного пения.
Победив в себе отторжение, папаша впадает в другую крайность: безоглядной и безжалостной родительской любви, и тут выясняется, что девочка - глухая... Почти совсем. Слышит басовый регистр, и всё. Правда, она очень рано научилась читать по губам и вообще была умненьким ребёнком. А потом случайно нажала кнопку фотоаппарата - из озорства, хотела приколоться над учителем, сопровождавшим их класс в походе...

В кадр попали три кедра – три богатыря – и спина наклонившейся за цветком или грибом Наташи Магометовой. Айя вдруг почувствовала, что хочет оставить себе этот миг. Навсегда (необоримая жажда власти над временем, ради которой, по сути, она и будет носиться по свету спустя каких-нибудь несколько лет).
В ту секунду, когда палец нажал на спуск, что-то эфемерное пронеслось в кадре: воздушно-пестрый сор, досадно запорошивший поле снимка. Она подняла голову: стайка аполлонов, протанцевав вокруг ели, поднялась еще выше и скрылась порхающим косяком.
Дар фотохудожника тоже оказался замеченным и получил своё развитие. А ещё у девочки оказался абсолютно бродяжий дух и вовремя подвернувшаяся в виде случайного родственника возможность уехать в Лондон.
И вот через много лет, на полудиком побережье в Таиланде, Айя снимает незнакомого сёрфера, который - она читает по губам - поёт, взлетая над волной "ста-аканчики гра-анен-ны-ия"... Эту песню пели лучшие канарейки её отца, обученного дядей по прозвищу Зверолов...
Занавес. Конец первого действия.
А если серьёзно - книги Рубиной можно только пересказывать подробно, желательно близко к тексту, потому что это такая красотища, такое владение языком, что простые слова для описания вообще не подходят...
Читать далее
98
8,4K

Все рецензии

Похожие книги

Женщины Лазаря

Марина Степнова

4,5

(10,3K)

Цитаты

Аноним29 января 2016 г.
-Яша! - кричала она. - Меня убивает одно: неизвестность! Ты можешь сгинуть на всю ночь, но даже из борделя отстучи телеграмму: "Мама, я жив!"
32
2,4K
Аноним11 мая 2014 г.
: «Я сменила пятерых мужей, но любовник у меня всю жизнь был один!»
29
3,3K
Аноним16 апреля 2023 г.
И ясно, очень ясно помнится бровастое носатое лицо Зверолова, заштрихованное тонкими прутьями птичьей клетки. Глубоко посаженные черные глаза с выражением требовательного любования и в каждом – по желтому огоньку скачущей канарейки.
И тюбетейка! Он всю жизнь их носил: четырехгранные чустские «дуппи» – твердые коробочки, с про стеганными белой ниткой перцами-калампир, самаркандские «пилтадузи», бухарские золотошвейные... Самые разные тюбетейки, любовно вышитые женской рукой. Вокруг него всегда вилось множество женщин.
Он бегло говорил по-узбекски и по-казахски; если брался готовить плов, от чада нечем было дышать, и морковка прилипала к потолку, но получалось вкусно.
Чай пил только из самовара и не меньше семи эмалированных кружек за вечер – чашек не признавал. Если бывал в хорошем настроении, много шутил, смеялся громоподобно и заливисто, со смешными всхлипами и канареечной фистулой на высоких нотах; вечно сыпал какими-то никому не известными прибаутками: «Деревня Юшта! Вот глушь-то!» – и при каждом удобном случае, будто фокусник, извлекал из памяти подходящий огрызок стихотворения, изобретательно меняя по ходу рифму, если вдруг слово забудется или по смыслу не личит.
Читать далее
21
197