Война и мир. Том III-IV

Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И я заглянул...
(кн. Андрей Болконский)

«Этот, кажется, была Наташа, - подумал Николай, - а эта m-me Schoss; а может быть, и нет, а этот черкес с усами - не знаю кто, но я люблю ее»

"И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта".

"Для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду трудно".

"Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй; будущее людей и твоя судьба должны быть неизвестны тебе; но живи так, чтобы быть готовым ко всему..." (Л.Н. Толстой).

Но для чего было холодным и голодным солдатам стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых велено было пристреливать - это было не только непонятно, но и противно.

Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно проидумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.

Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, - есть история.
И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, - это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность.

Кто прав, кто виноват? Никто. А жив — и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью?

Они не говорят, но делают.
Сказанное слово серебряное, а несказанное - золотое.